— Дай срок, матушка, пообедать. Тоже намотался, есть хочется.

Хоть и понял Дмитрий умные слова матери, не велевшей ему загадывать, но он не мог удержаться от радости и все шел, ухмылялся. И, остановившись в сенях против клети, откуда он слышал писк ребеночка, он окликнул жену.

— Марѳа! A Марѳа! Малый что ль? —

— Сыночек, Митюха. Сыночка Бог дал, — отвечал ему жалостный, тихий голос Марфы.

— Ишь ты! Не чаял. За попом еду. Дай пообедаю только, брюхо подвело, — и он прошел в избу.

Мать хлопотала наскоро собрать ему пообедать. В избе было все не прибрано еще.

Мать подала сыну щей свекольных, забеленных молоком. Он поел, подозвал Дуньку и, лаская, покормил ее. И, вылезши из за стола и помолившись Богу, Бога переобулся, надел новый кафтан, подпоясался, взял новую шляпу и вышел собираться. Наложив соломки в ящик телеги и застелив веретями, он пошел на гумно к дяде Нефеду.

— Я к тебе, кум. Приведи сына в Христианскую веру. —

— Когда же крестить?

— Да вот к куме зайду, да и за попом. Нынче, коль поедет.

— Чтож; ладно.

— Спаси тебя Христос, — отвечал он поклонившись, и пошел к куме. —

№ 30.

В то время, как родился в Вяземской слободе Иван Онисимов, самое Вяземское и все его обыватели перешли к другим помещикам. — В Вяземском узнали про это уже зимою, а перешли они от прежнего помещика Вяземского к новым еще осенью, немного после того, как родился Иван Онисимов. Одна половина, горная, перешла к Горчаковой к Троицкой Баскачихе, а другая, заречинская, к немцу Брантову, так что Иван Онисимов родился уж не Вяземскому, а новому барину Бранту. Решилось это дело — кому достаться после Вяземского именью в Петербурге в 1723 году 3-го Сентября в день мученника Онисима. Одну половину именья этого выпросила себе у Царя Петра Алексеевича Княгиня Настасья Федоровна Горчакова, урожденная Баскакова, от чего и звали ее Баскачихой. Она чуть не выпросила всего, и Царь уж было дал ей, да Императрица другую половину попросила для своего служителя Монсова. А Монсов подарил своему повару Бранту.

Баскачиха уже 25 лѣтъ вдовѣла, и были у нея два сына: старшій Романъ и Иванъ меньшой. Мужа ея имѣнье было въ Каширскомъ и въ Московскомъ уѣздѣ, ея же собственное имѣнье было въ Чернскомъ, Новосильскомъ и Мценскомъ уѣздахъ. И жила она съ меньшимъ сыномъ Иваномъ въ Мценскомъ имѣньи селѣ Троицкомъ. Старшаго Романа она съ молоду отдала дядѣ Прову Ѳедоровичу Баскакову; и дядя выучилъ его грамотѣ и ариѳметики и отдалъ въ службу, меньшаго же Иванушку мать не отпускала отъ себя и до 26 лѣтъ, гдѣ откупала, a гдѣ силомъ отбивала отъ службы. Въ прошломъ, 22-мъ году поссорилась она съ Вяземскимъ Мценскимъ воеводой, и Вяземской забралъ ея сына и представилъ въ Москву; а изъ286 В подлиннике ошибочно не зачеркнуто: в Москвы его свезли с другими недорослями, отлынивавшими от службы, в Петербург и посадили в тюрьму.