Все материалы
Дымчатый
Туманная дымчатая полоса пробежала по нижней половине светлого круга, и понемногу свет стал слабеть на траве, на верхушках лип, на пруде; черные тени дерев стали менее заметны.
Больше дымчатогоРозовый
Солнце скрылось за снеговым хребтом и бросало последние розовые лучи на длинное, тонкое облако, остановившееся на ясном, прозрачном горизонте.
Больше розовогозакорки
— Ну, — говорит, — вставай, садись на закорки, снесу, коли уж идти не можешь.
Что это?сераль
Проехав аул, Шамиль въехал в большой двор, примыкавший к внутреннему, в котором находился сераль Шамиля.
Что это?Светло-синий
Сумерки уже совершенно заменились темнотою ночи, над черным профилем гор зажглась яркая вечерняя зарница, над головами на светло-синем морозном небе мерцали мелкие звезды, со всех сторон краснело во мраке пламя дымящихся костров, вблизи серели палатки, и мрачно чернела насыпь нашей батареи.
Больше светло-синего
5 (17) ноября 1904 года
76 лет
Людям дурно жить от того, что они нетолько не сознают свое истинное положение в мире, но представляют себе это положение совсем не тем, что оно есть.
Читать дальше
Я шил сапоги.
История работы над романом «Воскресение»
«Жить уже положительно дешевле везде, чем в Москве»: письма Толстого из Европы
«Мечтаю о том, как уйду». Уход Толстого в его дневниках и письмах
Живем мы хорошо, все здоровы и физически, и нравственно.
Письма ваши производят на меня очень тяжелое впечатление, так как я вижу в них недоброе чувство ко мне...
гиль
В это время Володя, проходя через комнату, улыбнулся, заметив, что я размышлял о чем-то, и этой улыбки мне достаточно было, чтобы понять, что всё то, о чем я думал, была ужаснейшая гиль.
Что это?Рыжий
Толпа раскрылась полукругом, все сняли шапки и открыли лысые, черные, рыжие и седые головы.
Больше рыжегоШафраново-желтый
Одна, с края, была женщина. Лицо у нея было желтое, как шафран
Больше желтогобайгуш
— Вишь, чорт какой! — сказал он, хмурясь и бросая наземь чеченский зипун: хошь бы зипун хороший был, а то байгуш.
Что это?Право, вы были пчелой. О насекомых в творчестве Льва Толстого
фанаберия
— Вам своя фанаберия дорогà, извиниться не хочется, — продолжал штаб-ротмистр, — а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает.
Что это?
