Все материалы
Милый друг, и чувствую и вижу, что ты держишься, чтобы не высказать мне больного, и я тебя люблю и жалею за это, и мне хочется увидать тебя поскорее.
Встал очень рано.
Я перебесился и постарел.
Простите, что говорю вам такие пошлости
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
То, что срок нашей земной жизни не в нашей власти и всякую секунду может быть оборван, всегда забывается нами.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Живу совершенно скотски; хотя и не совсем беспутно, занятия свои почти все оставил и духом очень упал.
Ваша догадка неверна: не ближайшее окружающее ввело меня в соблазн желания смерти, а общее безумие и самогубительство жизни
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
Удивительное дело, в 81 год только только начинаю понимать жизнь и жить.
Было очень хорошо на душе, и также хорошо и теперь.
Никогда мы перед разлукой не были так равнодушны, как этот раз, и потому мне все об тебе щемит.
Простите, что я вам в предшествующих письмах писал как бы укоризны и обличения. Я никакого не имею права на это, права в своей совести. Это я от нездоровья.
Здоровье лучше. Писать ничего не хочется.
Вы говорите: как идти, куда? Вопрос этот может быть только тогда, когда думаешь, что знаешь, куда надо идти. А думать этого не надо.
Ничего не делал из назначенного
Чтение газет и романов есть нечто вроде табаку – средство забвения.
Мне ужасно совестно и досадно, что я затерял две ваши рукописи. Пожалуйста простите меня.
Пишу Вам не как министру, не как сыну моего друга, пишу Вам как брату, как человеку
Самое простое и самое короткое нравственное правило состоит в том, чтобы как можно меньше заставлять других служить себе...
