Все материалы
Простите, что я вам в предшествующих письмах писал как бы укоризны и обличения. Я никакого не имею права на это, права в своей совести. Это я от нездоровья.
Радуюсь вашей радости, милые дорогие друзья, очень, очень радуюсь.
Недавно я прочел в одной английской газете очень верное рассуждение об историческом ходе лечений.
Очень жарко. Я даже не купаюсь, а то прилив к голове.
Вы говорите: как идти, куда? Вопрос этот может быть только тогда, когда думаешь, что знаешь, куда надо идти. А думать этого не надо.
Все дни живу бесцветно, но прозрачно, всех люблю естественно, без усилия.
Поздравляю вас с Новым годом; дай вам бог здоровья и спокойствия душевного.
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Люди любят меня за те пустяки — «Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными.
Ваша догадка неверна: не ближайшее окружающее ввело меня в соблазн желания смерти, а общее безумие и самогубительство жизни
Я вообще последнее время перед смертью получил такое отвращение к лжи и лицемерию, что не могу переносить его спокойно даже в самых малых дозах.
Мне хочется знать про твое здоровье — не разделяю физическое и духовное, хотя и считаю, что основой физического духовное.
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Много думал, но ничего не делал.
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
Встал в 11. Хотел писать, не шло.
Если бы Таня спросила меня, выходить ли ей замуж, я сказал бы: да. А М спросила бы, я сказал бы — лучше нет, если она сама не чувствует в этом необходимости.
Ничего не делал из назначенного
Милый друг, и чувствую и вижу, что ты держишься, чтобы не высказать мне больного, и я тебя люблю и жалею за это, и мне хочется увидать тебя поскорее.
Пишу Вам не как министру, не как сыну моего друга, пишу Вам как брату, как человеку
