И вслед за тем старик, поевши каши, утер бороду и усы и весело стал расспрашивать сына о том, как он выстоял эти два месяца, как бегают лошади, по чем платят, с видимой гордостью и удовольствием. Сын охотно рассказывал, и разговор еще более оживился, когда запыхавшаяся солдатка принесла зелёный штофчик, старуха вытерла тряпкой толстый, с донышком в два пальца вышины стаканчик, и отец с сыном выпили по порции. Особенно понравился старику рассказ сына о царском проезде.

— И сейчас подскакал фельд-егерь, соскочил, едут, говорит, через 10 минут будут, по часам гнал. Сейчас глянул Михаил Никанорыч на часы. — Тихон, говорит, мотри, все ли справно. Моя, значитъ, четверка заплетена, выведена, готово, молъ, не ты повезёшь, а мы поѣдемъ. И Тихонъ, засунувъ свои оттопыренныебольшіепальцы за поясокъ, тряхнулъ волосами и оглянулся на бабъ; онѣвсѣслушали исмотрѣлина него. Маланькасъчашкойприсѣлана краю лавки и тоже встряхнула головой точно также, какъ мужъ, какъ будто она разсказывала, и улыбнулась, как будто говоря: «Каковы мы молодцысъТихономъ!»Старикъположилъсвоиобѣруки настолъи, нахмурившись, нагнулъ голову на бокъ. Онъ, видимо, понималъ всю важность дѣла. Солдатка, размахивая рукамиотъсамыхъплечъвпередъсебя и вмѣстѣ, какъ маятникомъ, прошлаизъдвери, но подойдякъпечкѣ, сѣла, услыхавъ, очемъидетърѣчь, и начала складыватьзанавѣскувдвое, потомъ вчетверо ипотомъопять вдвое и опять вчетверо. Старуха же, имѣвшая только одну манеру слушатьвсякійразсказъ,37 В подлиннике, по описке, вместо: рассказ написано: раз. веселый ли он был или грустный, приняла эту манеру, состоящую в том, чтобы слегка покачивать головой, вздыхать и шептать какие то слова, похожия на молитвы. Гришка же, напротив, всякий рассказ слушал так, как будто только ждал случая, чтоб покатиться со смеху. Теперь он это и сделал; как только Тихон сказал свой ответ становому: «не ты повезёшь, а мы» он так и фыркнул. Тихон не оглянулся на него, но ему не показалось нисколько не удивительно, что Гришка смеется, напротив, он даже поверил, что рассказ его очень забавен.

— Только сейчас осмотрел я еще, значит, лошадей с фонарем, ночь темная была, — слышим, гремят с горы, с фонарями, 2 шестерика, 5 четверней и 6 троек. Сейчас все по номерам. Сейчас передом Васька Скоморохинской наш с Исправником прогремел. Тройку в лоск укатал, уж коренной волочется, колокольчик оборвал. Уж Исправник не вышел из телеги, а кòтом выкатился на брюхо. Сейчас: «Самовары готовы?» «Готовы». — «Пару на мост живо послать» — перила там сгнивши были. Шинтяка живо снарядили с каким-то дорожным. Сейчас сам с фонарями подкатил прямо к крыльцу. Володька вез. Ему говорили, чтобы не заезжал по мосту, лошадей не сдержал. Живо подвели наших. Все исправно было. Гляжу, Митька постромку закинул промеж ноги, так бы и поставил.

— Чтож, говорил что? — спросил старик.

— Сейчас говорит: «Какая станция?» Сейчас Исправник: «Сирюково, — говорит, — Ваше Высокое царское величество». — «А? — представил Тихон, — А?» — и притом так чудно выставил величественно грудь, что старуха так и залилась, как будто услыхала самую грустную новость. Гришка засмеялся, а солдатенок маленький с полатей уставился на старуху бабку, ожидая, что будет дальше.

— Заложили шестерик, сел фолетором наш Сенька.

— (То-то бы Гришутку посадить, — вставил старик, — обмер бы.)

— Так бы отзвонил, — отвечал Гришка, показывая все зубы,38 В ркп. II: — Так бы дарданкнул, — отвечал Гришка, показывая все зубы. Что он разумел под дарданкнул неизвестно, но очевидно было — с таким выраженьем, что видно было, он не побоялся бы ни с царем ехать ни с отцом и с старшим братом разговаривать.

— Сенька сел, — продолжал Тихон, пошевеливая пальцами, — светло было, как днем, фонарей 20 было; тронули — ничего не видать.

— Что ж, сказал что-нибудь? — спросил старик.

— Только слышал: «сейчас, — говорит, — хорошо, — говорит, — прощай». Тут смотритель, исправник: «Смотри, — говорят, — Тихон». Чего, думаю, не ваше смотрение, помолился Богу. — Вытягивай, Сенька. Только сначала жутко было. Огляделся мало-мальски — ничего, все равно, что с работой ехать. — Пошел! — Думаю, как ехать, а под самую гору приходится, а тут еще захлестнули сукины дети постромку, как есть соскочила, так на возже всю дорогу левая бежала. Под горой исправника задавил было совсем. Он слезал за чем-то. — «Пошел!» покрикивает. Уж и ехал же, против часов 4 минуты выгадал.39 Зачеркнуто в ркп. II: Мишенского смотрителя же угостил за то, давно на него зол был. Подбежал ко мне: «что, — говорит, — гонять?» А я как будто не слышу, отпрягаю, да как свисну будто по коренной, да по нем. — Все лопнули со смеху.

Старик после каждого стаканчика несколько раз требовал повторения этого рассказа. Помолившись, встали от стола. Тихон отдал 25 р. денег и гостинцы.

— Ты меня, батюшка, отпусти, теперь работа самая нужная на станции, и беспременно велели приезжать, — сказал он.

— А как же покос? — сказал старик.

— Чтож, работнику хоть 25 р. до Покрова заплатить. Разве я с тройкой того стою? Я до Покрова постою, так, Бог даст, еще тройку соберу, Гришутку возьму.