— Я не имею на это права, — сказал Нехлюдов. — Не то чтобы я не хотел, я предложил Катюше загладить свою вину и вот и продолжаю быть готовым на брак.
— Но она решительно не хочет этого. Мотивов её я не знаю — догадываюсь и высоко ценю. Но все-таки решение её неизменно. Подойди к нам.
Катюша встала и подошла к ним. Она стояла посереди нар и смотрела то на того, то на другого. Она очень переменилась, похудела, прежняя припухлость и белизна лица совсем исчезла. Она загорела, как бы постарела и имела вид немолодой женщины.
— Ну, однако надо мне с вами поговорить, — сказала Марья Павловна, обращаясь к Нехлюдову. И Марья Павловна встретилась взглядом с густо покрасневшей Катюшей. — Пойдемте сюда.
— У нас событие, — сказала она, как всегда, по детски наивно усаживаясь движком глубже на нарах и откидывая с глаз волоса своей красивой тонкой рукой. — Вы догадываетесь?
— Может быть, что догадываюсь. О Симонсоне?
— Да, — улыбаясь сказала Марья Павловна. — Видите ли, от вас зависит.
— Отчего от меня?
— От того, что её решение отказаться от вас окончательно и бесповоротно. И не надо говорить ей про это. Как только скажешь ей про это, она плачет.
— Да, — нахмурившись сказал Нехлюдов. — Но любит ли она его?
— Она? Не знаю. Думаю, что да, что она польщена его любовью. И главное, что она, приняв его предложение, сжигает свои корабли с вами.
— Так что ж я? — спросил Нехлюдов.
— А вы просто как человек ей близкий. Он хочет, чтобы вы выразили свое согласие.
— Как это все странно!
