— Вы совсем не допускаете возможность? — спросил он. — Почему же? Мы допускаем существование электричества, которого мы не знаем, почему же не может быть новая сила, еще нам неизвестная, — сказал он.
— Когда найдено было электричество, — отвечал Левин, — то только было открыто явление и неизвестно было, откуда оно происходит и что оно производит, и века прошли после того, как подумали о приложении его, а спириты, напротив, начали с того, что столики им пишут, и духи приходят, а потом уже стали говорить, что это есть сила неизвестная.
563 Вронской Удашев с чуть заметной улыбкой посмотрел на Левина, и, очевидно, понял его, но не отвечал, а продолжал свое.
— Да, но спириты говорят: теперь мы не знаем, что это за сила, но сила есть, и вот при каких условиях она действует. А ученые пускай разбирают. Нет, я не вижу, почему это не может быть новая сила.
— А потому, — сказал Левин, — что при электричестве всякий раз, как вы потрете смолу о шерсть, будет искра, a здесь не всякий раз, стало быть, это не природное явление.
Вероятно, чувствуя, что разговор принимает для гостиной слишком серьезный характер,564 Вронской Удашев тотчас же постарался переменить его.
— Давайте попробуем, — начал он, но Левин не мог никогда привыкнуть к тому, что в гостиной не следует говорить толково и последовательно. Ему всегда казалось, что ежели соберутся люди, ничего не делая, то, очевидно, для того, чтобы разговаривать, высказывать свои мысли, и, всегда увлекаясь разговором, говорил серьезно то, что думал, забывая то, что в гостиной неприличнее всего толковый разговор, потому что он мешает общественности.
Он начал говорить то, что думал, и тотчас же почувствовал, что он глупо делает,565 увлекаясь разговором в гостиной, и что566 Вронской Удашев гораздо умнее его, но он не мог удержаться, тем более что он чувствовал себя раздраженным.
567 — Я советую всем интересующимся этим, — начал Левин. Я не могу интересоваться, потому что не могу допустить возможности, — сказал он. — Но я советую попросить духов ответить на какой нибудь вопрос из высшей математики или на вопрос, сделанный по санскритски там, где medium’ы не знают математики и по санскритски. — Я думаю, — говорил он, — что попытка спиритов объяснять свои чудеса какой-то новой силой — самая неудачная.
Все ждали, когда он кончит, и он чувствовал, что он глуп.
— А я думаю, что вы будете отличный medium, — сказала Графиня Нордстон, — в вас есть что то восторженное.
Левин568 не обращая вниманія на ея слова, продолжалъ: — Надо покраснел и замолчал.
— Давайте сейчас, Княжна, испытаем стол, пожалуйста, — сказал569 Вронской Удашев. — Княгиня, вы позволите?
