Когда я приехал в Ясную, Александра Львовна сказала мне, что Л. Н. хуже, что он целый день не выходил из дому. Я пошел к нему. Он сидел в кресле, протянув на стул ноги, и читал.

— Как я вам благодарен, что вы не изменяете и каждый вечер бываете. А я вчера вас очень похвалил: очень умно вы разрешили эту задачу.

Л. Н. указал мне на книгу о Конго и сказал:

— Я кончил эту книгу — очень интересно.

Вошел Душан Петрович и принес португальское письмо (Душан Петрович разобрал его, так как когда‑то учился по- испански — он все знает!) из Африки от португальца, выражающего свои добрые чувства к Л. Н. Л. Н. сказал:

— Мне это интересно, потому что я теперь интересуюсь Африкой.

Душан Петрович ушел.

Я сказал Л. H., что привез ему письмо от Владимира Григорьевича.

— Я ждал этого.

Я сказал, что кроме письма хотел бы сказать еще…

Л. Н. почувствовал, что мне как будто трудно начать:

— Говорите все.

Я сказал, что хотя Чертков об этом не пишет, но я знаю, что ему не может не быть тяжело, что Л. Н. будто бы сказал Павлу Ивановичу, что Владимир Григорьевич «его подвел», и что это важно было бы как‑нибудь выяснить. Бирюков пишет биографию Л. Н. и мог записать эти слова, кладущие тень на Владимира Григорьевича.