4) Если желательно, чтоб её не перепечатал никто до появления английского перевода, то если выйдет сразу, то её немедленно перепечатают все на свете, принимая во вниманье позволение печатанья всего написанного с 1881 года; если же статья выйдет частями, то никто до выхода конца перепечатывать не будет, и английский перевод успеет выдти.
5) Цензура отнесется строже к целой книге, чем к разбитой на части статье, принимая даже во вниминие то, что статья начата и должна быть кончена.
Все эти доводы приводил Трубецкой, аГрот так решительно стоит на невозможности печатать всё сразу Грот так решительно стоит на невозможности печатать все сразу. Толстой, заинтересованный Чертковым в напечатании одновременно с русской публикацией заграничного издания «Что такое искусство?», был в переписке с Моодом, который подготовлял английский перевод статьи; для обеспечения успеха английского издания представлялся желательным одновременный выпуск обоих изданий. Грот считал, что первостепенное значение имеет русское издание и, дорожа успехом редактируемого им журнала, настаивал на разделении статьи. Об этом он подробно писал Толстому в письмах от 21 и 26 ноября (АТ). Толстой уступил желанию Грота, но был недоволен его настойчивостью. Под 2 декабря 1897 г. он записал в своем дневнике «За эти дни было нелепое раздраженное письмо от Грота. До сих пор ничто не решено». Под 6 декабря он занес: «От Грота глупые письма. Он душевно больной. Был у Трубецкого. Уступил им» (не опубликовано). , что прекратил занятие этой статьей, и всё отдал мне, и я не знаю, что делать с ней.
Еще Трубецкой велел передать благодарность от всей редакции за статью и надежду, что ты не лишишь их возможности её издать.
Кажется, всё. Надеюсь, что вы все здоровы, так же как и мы.
№ 368
20 марта 1898 г. Петербург
Целый день думала о том, что напишу тебе, милый Лёвочка, и теперь, после двух часов до чая и еще двух после чая, — чтения корректурс Лизой
с Лизой — Е. А. Берс., так утомилась и поглупела, что ничего не могу. Читали мы взятую мной с собойстатью Карпентера
статью Карпентера. Переведенная С. Л. Толстым статья Карпентера «Современная наука», опубликованная вместе с предисловием Л. Толстого
в «Северном вестнике» 1898 г., №3. Печатание в «Северном вестнике» предисловия к статье Карпентера было предметом семейного конфликта, возникшего между Толстым и С. А. Толстой, агрессивно настроенной против редактора журнала Л. Я. Гуревич (ср. ДСТ, III, стр.4—6). Толстой согласился не печатать статьи в «Северном вестнике». Настоящее письмо свидетельствует, что, успокоившись, Толстая сама, будучи в Петербурге, передала статью в журнал Гуревич.и сейчас её отправляю. — Стоило ехать в Петербург, чтоб читать свои корректуры! Оперы Вагнера эти дни не идут, кроме, как говоритАл. Ал.
Ал. Ал. — А. А. Берс., скучнейшего«Тристана»
«Тристан» — «Тристан и Изольда», опера Вагнера., на кот. и билеты брать опоздано. Может быть пойдут на следующей неделе, с понедельника. У меня сегодня так расстроен желудок, что я и не могла даже ехать куда бы то ни было, и просидела с больной Лизой. Погода ужасная: слякоть, туман, темнота. — Завтраувижу Ухтомского
увижу Ухтомского. В дневнике Толстой под 2 апреля читаем: «Приехали духоборы к Л. Н., два рослых, сильных духом и телом мужика. Мы их посылали в Петербург к князю Ухтомскому и Суворину, чтоб эти два редактора сильных газет им что-нибудь посоветовали и помогли. Они обещали, но вряд ли что сделают» (ДСТ, III, стр.43)., у него 200 изображенийБудды
Будды. Толстой в 1896—1898 гг. с увлечением читал книги по буддизму и индийской философии. , говорят. Ехала и спала хорошо, вдвоем с дамой. Целую всех. Я еще себя не нашла, но очень скоро найду. Прощай, милый.
Сегодня мне казалось, что себя за что-то наказала, уехав в Петербург.
Писано из Петербурга с поездки, о которой Толстая записала в своем дневнике: «Была четыре дня в Петербурге. С осени запала у меня мысль поехать слушать симфонию Танеева, которую он мне несколько раз играл на фортепиано, — в оркестре. Мне казалось, что она будет великолепна. Кроме того, я давно мечтала услыхать Вагнера, а в Петербурге как раз его давала немецкая приезжая опера [...]. Дождь лил не переставая, симфония Танеева была сыграна и дирижирована Глазуновым отвратительно; Вагнера я не слыхала; здоровье расстроилось; жизнь у сестры Берс с ее дурным отношением к мужу, к прислуге и с ее односторонним интересом к направлению финансов в России (странный интерес у женщины) — все это было скучно, неудачно, и я так счастлива была вернуться домой к Л. Н., к моей свободной по духу нашего дома жизни, что теперь не скоро нападет на меня желание уехать» (ДСТ, III, стр.43).
№ 369
