Все материалы
«Жить уже положительно дешевле везде, чем в Москве»: письма Толстого из Европы
Живем мы хорошо, все здоровы и физически, и нравственно.
гиль
В это время Володя, проходя через комнату, улыбнулся, заметив, что я размышлял о чем-то, и этой улыбки мне достаточно было, чтобы понять, что всё то, о чем я думал, была ужаснейшая гиль.
Что это?Алый
Кое-где уже лопнули распуколки и виднелись алые края цветовых листьев.
Больше алогофанаберия
— Вам своя фанаберия дорогà, извиниться не хочется, — продолжал штаб-ротмистр, — а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает.
Что это?История работы над романом «Воскресение»
Бело-лиловый
Темно-синее небо было совершенно чисто; только подошвы снеговых гор начинали одеваться бело-лиловыми облаками.
Больше бело-лиловогоИзумрудный
Когда соловей допевает последнюю песню и вывелась уже ранняя птица и на молодых деревьях на заре видны изумрудные побеги нынешнего года; когда липа уже приготовилась к цвету и вся запестрела желтыми прилистками…
Больше изумрудногодерюга
Да ты что? с ума сошел, что ли? — на меня дерюгу надеваешь. Ты знаешь ли, кто я?
Что это?рундук
Во всяком случае жду не дождусь, когда я приеду в Ясную и застану твою красную подушку на рундуке.
Что это?Голубой
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами.
Больше голубого
Перечел ваше письмо, отложенное у меня для ответа. Очень сожалею, что не могу дать вам определенного ответа на ваш вопрос: крестить или не крестить.
Багряный
Еще солнце только провело багряную полосу над бурунами, туман только стал сгущаться над камышами и Тереком, и еще нигде в станице не дымились трубы, как мать разбудила Марьянку.
Больше багряногоПраво, вы были пчелой. О насекомых в творчестве Льва Толстого
клистир
Разница была бы, для меня, не верящего в пользу клистиров и чужого молока, та, что при всем, что бы ни случилось, у меня бы совесть была бы покойна, у вас же она не может быть покойна.
Что это?
Помогите в следующем. Малого судили, приговорили к смертной казни... Нельзя ли что-нибудь сделать для облегчения его судьбы? Очень уже жалки его родители
Горбунчик, Журжинька, Зефироты и Пупок – как Толстой обращается к людям
