Все материалы
Я ошибся что ли и написал лишний день. Это был 3-й, теперь 4-е.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Если бы Таня спросила меня, выходить ли ей замуж, я сказал бы: да. А М спросила бы, я сказал бы — лучше нет, если она сама не чувствует в этом необходимости.
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
Не усиливайте своей привязанности друг к другу, но всеми силами усиливайте осторожность в отношениях, чуткость, чтоб не было столкновений.
Никогда мы перед разлукой не были так равнодушны, как этот раз, и потому мне все об тебе щемит.
Посылаю вам молитву, которую люблю повторять, когда свертываешься и чтобы не свертываться.
Помогай нам бог утверждаться в той истине, какая открылась вам и какая, как я по опыту знаю, дает лучшее ненарушимое благо.
Письма ваши производят на меня очень тяжелое впечатление, так как я вижу в них недоброе чувство ко мне...
Книг слишком много, и теперь какие бы книги ни написали, мир пойдет всё так же. Если бы Христос пришел и отдал в печать Евангелия, дамы постарались бы получить его автографы и больше ничего. Нам надо перестать писать, читать, говорить, надо делать.
Я, к моему удивлению и глубокому огорчению, убедился в том, что некоторые из моих семейных не намерены, как они сами открыто это заявляли, исполнить мое желание
Живем мы хорошо, все здоровы и физически, и нравственно.
Очень хорошо. Я себя давно так умственно и физич[ески] хорошо, бодро не чувствовал.
Встал поздно, целый день ничего не делал
Контраст между роскошью роскошествующих и нищетой бедствующих всё увеличивается, и так продолжаться не может.
Теперь лето и прелестное лето, и я, как обыкновенно, ошалеваю от радости плотской жизни и забываю свою работу.
Уже 18-ть лет тому назад я по отношению к собственности поставил себя в такое положение, как будто я умер.
Люди любят меня за те пустяки — «Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными.
Других же людей не судить, а стараться любить тем больше, чем больше они заблуждаются и потому несчастны.
Простите, что говорю вам такие пошлости
желание славы есть последняя одежда, которую снимает о себя человек. Я чувствую постоянно всю силу этого соблазна. И постоянно борюсь с ним.
