Все материалы
Встал поздно, целый день ничего не делал
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Встал поздно, порубил. Очень хорошо работалось.
Делаю пасьянсы — вроде сумашествия. Читал.
Если бы Таня спросила меня, выходить ли ей замуж, я сказал бы: да. А М спросила бы, я сказал бы — лучше нет, если она сама не чувствует в этом необходимости.
Советую вам думать не о театре, а о том, как бы прожить хорошо, нравственно свою жизнь.
Мне жить довольно хорошо, потому что я от жизни, вероятно, также и ты, ничего не жду.
Письма ваши производят на меня очень тяжелое впечатление, так как я вижу в них недоброе чувство ко мне...
Всё слабость и уныние.
Пишу Вам не как министру, не как сыну моего друга, пишу Вам как брату, как человеку
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
Надо твердо поставить всю жизнь на это: искать, желать, делать одно — доброе людям — любить и увеличивать в них любовь, уменьшать в них нелюбовь.
Ваша догадка неверна: не ближайшее окружающее ввело меня в соблазн желания смерти, а общее безумие и самогубительство жизни
Не помню, писал ли я в последнем, что в ваших словах о работах моих в поле и ваших за книгами есть нотка упрека.
Простите, что говорю вам такие пошлости
Помогай вам бог перенести ваше испытание, не изменив самого драгоценного для вас вашего любовного отношения к людям
А я так на днях был в Туле и видел всё, что давно не видал: войска, лавки, полицию и т. п., и захотел было осердиться на всё это, как бывало, да потом опомнился
Контраст между роскошью роскошествующих и нищетой бедствующих всё увеличивается, и так продолжаться не может.
Люди любят меня за те пустяки — «Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными.
Чтение газет и романов есть нечто вроде табаку – средство забвения.
Я шил сапоги.
