Все материалы
У вас незаметно ни малейшего признака писательского дарования, и я советовал бы вам не заниматься этим.
Нехорошо поступил ты, любезный брат, отдаваясь недоброму чувству раздражения.
Разве может кто-нибудь в мире, самый праздный даже человек, в самой несложной жизни сделать все дела, которые ему нужно сделать.
Посылаю вам молитву, которую люблю повторять, когда свертываешься и чтобы не свертываться.
Если бы Таня спросила меня, выходить ли ей замуж, я сказал бы: да. А М спросила бы, я сказал бы — лучше нет, если она сама не чувствует в этом необходимости.
Самое простое и самое короткое нравственное правило состоит в том, чтобы как можно меньше заставлять других служить себе...
Если можете выдержать предлагаемый вам экзамен, подходите к столу и берите билет, если же чувствуете, что не овладели предметом, то лучше и не приступать.
Не надо тревожиться.
Делаю пасьянсы — вроде сумашествия. Читал.
Помогите в следующем. Малого судили, приговорили к смертной казни... Нельзя ли что-нибудь сделать для облегчения его судьбы? Очень уже жалки его родители
Встал поздно, порубил. Очень хорошо работалось.
Простите, что говорю вам такие пошлости
Живу почти один, а народу бездна — гости за гостями. Работаю немного. — Коля ваш в степи. А вы как? Не уехали ли тоже? Пишите обо всем.
Арест его есть очень печальное для него и его друзей, особенно для меня, печальное недоразумение
Я берегу чувство, как сокровище, потому что оно одно в состоянии прочно соединить нас во всех взглядах на жизнь; а без этого нет любви.
Книг слишком много, и теперь какие бы книги ни написали, мир пойдет всё так же. Если бы Христос пришел и отдал в печать Евангелия, дамы постарались бы получить его автографы и больше ничего. Нам надо перестать писать, читать, говорить, надо делать.
Я ошибся что ли и написал лишний день. Это был 3-й, теперь 4-е.
Мне хочется знать про твое здоровье — не разделяю физическое и духовное, хотя и считаю, что основой физического духовное.
Встал в 11. Хотел писать, не шло.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
