Все материалы
Недавно я прочел в одной английской газете очень верное рассуждение об историческом ходе лечений.
Встал поздно, целый день ничего не делал
Я ошибся что ли и написал лишний день. Это был 3-й, теперь 4-е.
Наша жизнь между двумя вечностями ни более, ни менее велика, и последствия ее как для того, кто умирает, так и для тех, кто остается, — одни и те же.
Мне ужасно совестно и досадно, что я затерял две ваши рукописи. Пожалуйста простите меня.
Жив.
Я все по старому — пытаюсь писать, но не втянулся хорошенько.
А на что вам книг — у вас горы и виноград и горы.
Очень хорошо. Я себя давно так умственно и физич[ески] хорошо, бодро не чувствовал.
Я сужу по себе, мне грустно без тебя, и потому кажется, что и всем тоже. Да оно так и есть.
Ваша догадка неверна: не ближайшее окружающее ввело меня в соблазн желания смерти, а общее безумие и самогубительство жизни
Письма ваши производят на меня очень тяжелое впечатление, так как я вижу в них недоброе чувство ко мне...
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
Встал очень рано.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Много думал, но ничего не делал.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Получил я от брата Николая Записки Охотничьи его ― листа 3 печатных. На днях покажу Тургеневу, но по моему прелестно.
Если можете выдержать предлагаемый вам экзамен, подходите к столу и берите билет, если же чувствуете, что не овладели предметом, то лучше и не приступать.
Маша замужем, и мне жалко, жалко. Не такая она, чтобы этим удовлетвориться.
