Опять я в одно и то же вромя слышу его речь и414 слышу возражение ему. Ему говорят, что земля ость такая же собственность, как и всякая другая, что нельзя отнять ее, не поколебав основы всякого порядка, что нельзя и распределить равномерно землю, что проэкт Единого налога Ген Генри Дж Джоржа неисполним, что в Евроие сущоствует земельная собственность и существование её не мешает порядку и благоустройству. И я слышу, как он отвечает на все эти возражения.

— Нет. Земля не такая же собственность, как всякая другая. Вы можете владеть всем золотом, всеми брилиантами, всеми автомобилями,415 Над зач.: и аэропланами мира парчами, рысаками мира, и другим людям416 от этого это все равно, но не то с землею. Если вы владеете землею, которая мне нужна для пропитания, вы владеете мною, я становлюсь рабом того, кто владеет нужною мне землею.417 Земельн Земельная Право земельной собственности, защищаемое законами, т. е. насилием, есть право рабства,418 точно по своим последствиям точно такое же, как рабство419 прямое крепостное, но только не прямое, определенное, а посредственное, неопределенное. Там Петр был раб Ивана,420 зем земле а теперь раб неизвестного х, которому нужно кормиться на моей земле. Тогда утверждалось законом насилие, право владения известными крепостными, теперь утверждается право владения неизвестными рабами также законом, поддержива поддерживающим насилие.421 Вы

Говорят,422 чт что нельзя распределить землю равномерно. А я говорю, что и не нужно ничего распределять. Говорить это все равно, что было бы говорить во время крепостного права, что нельзя распределить равномерно крепостных. Дело было не в распределении крепостных, а в признании незаконности владения человеком человека. Тоже и теперь: дело не в распределении, а в признании преступности владения землею.423 говорят как же все таки А как только люди признают эту преступность, и правительства перестанут поддерживать эту отжившую форму рабства, люди сами найдут средства распределить землю и выгоды с её пользования равномерно между всеми, хотя бы по мысли Ед Единого нал налога Генри Дж Джоржа , если они не найдут лучшего.

— Дело только в том, чтобы признать незаконность, преступность земельного рабства, так же как в 50 годах была признана преступность крепостного рабства, а как только это будет признано, найдутся и средства исполнения. К счастью, ото уже начинает признаваться лучшими людьми нашего круга, как это было по отношению крѣп крепостного права, главное же с особенной силой, вызванной страданиями, несравненно большими, чем при крѣп крепостном праве, страданиями всего порабощенного народа. II страдания, вызванные теперешним безличным рабством земельным, не могли по быть больше тех, которые вытекали из креп |остного] права. Там424 все таки крепостные были связаны с владельцами, владелец если не сострадал, то видел в рабе орудие труда и425 боя боясь из боязни потерять, поддерживал его. Теперь же рабовладельцу все равно, он и не знает раба, пропадет один, сейчас явится на его место другой. Пропадай пропадом, кто попало, я не виноват, я только владелец собственности, священной собственности. В этом весь ужас теперешнего положения.

Старичок все больше и больше горячился.

— Ужас теперешнего положения в том,426 Дальнейший текст восстановлен по отрывкам копий, перешедших в последующие переработки Толстого. что в оправдание себя говорят: Европа, посмотрите на Европу. Ах, Европа, Европа, которой нам тычут в глаза, которой наше правительство по бедности своей мысли считает нужным подражать. Так сейчас, когда земельный вопрос так назрел, что требует решения, мы ничего не умеем выдумать, как закон 9 ноября, разрушающий вековые устои русской общины, стирающийся разрушить в сознании народа, признающем общей принадлежность земли всему народу, имеющий только одну цель — разорить народ, привить ему соблазн земельной исключительной собственности. Все только для того, чтобы этот ваш граф с 10-ю тысячами десятин мог бы сказать мужику, у которого пять десятин: у тебя пять десятин, а у меня 10-ть тысяч — мы одинаково собственники. Европа? Прельщать нас. может в Европе только до высшей степени совершенства доведенное фарисейство. Грабят в Европе, как и у нас и так же, как у нас делят награбленную добычу между капиталистами, землевладельцами, чиновниками и точно так же нет ограбленным другого выхода из своего положения, как участие в грабительстве — переход в сословие грабителей, что и совершается, так что почти невозможно разобрать, кто кого грабит. Разница между нами и Европой только та, что там условия государственной и общественной жизни так сложны, так запутаны, что уже трудно, почти невозможно разобрать, кто кого грабит. У нас же, как ни стараются в министерствах и Думах завести то же устройство, еще, слава Богу, видно, простым глазом видно, кто кого и как грабит. У нас еще видно по крайней мере тому, у кого есть глаза, чтобы видеть, а главное видно мужикам, которые если бы и не видели, чуяли бы это своими боками, кто главные воры и грабители. Мужики твердо знают, что не у вас украли деревья в лесу, а вы и ваши родители веками обворовывали сотни тысяч людей, и то, что у какого-то там графа уничтожили его персики или что то там такое, так если счесть все то, что уничтожил этот граф жизней людских, стариковских, детских, женских от недостатка соответствуюицей пищи, от сверхсильного труда, которые терпели несколько поколений люди от того, что данная им, как и всем людям, Богом земля была отнята от них. А вы говорите про преступников крестьян. Вот кто преступники.

Тут все смешалось, я не помню последовательно, что было после этих слов. Помню только, что после этого старичок заговорил совсем другое и совершенно другим и не прежним строгим, а тихим внутренним голосом.

— Милые мои, — заговорил он, вы не обижайтесь, а подумайте, ради Бога подумайте об этом деле, о своей душе подумайте. Ведь это не шутка, а страшное дело. Вы только подумайте, что они должны испытывать, те люди, которых вы не только не жалеете, но еще и осуждаете. Что должны испытывать эти люди, глядя на эту вашу жизнь, с вашими тенисами, парками, конными заводами, дворцами, как этот, с всей вашей безумной роскошью? Ведь они не могут не знать, что вся эта роскошь существует потому, что они своими жизнями поддерживают ее, а поддерживают ее только потому, что вы отняли у них их достояние — данную всем нам равно Богом землю. А что земля Божья, они так же хорошо знают, как то, что солнце каждый день всходит и заходит, и знают не так, как мы, по рассуждениям, а знают своими боками. Знают потому, что как только у них отберут землю, они должны работать то, чего им не нужно, или умирать с семьями с голоду. Подумайте, какое должно быть их смирение, терпение, незлобивость, если они, зная все это, прододжают, миллионы и миллионы их, нести свою тяжелую жизнь, только изредка вырубая десятки дерев, выросших на земле, которая принадлежит им больше, чем вам. Подумайте об этом, оглянитесь на себя и поймите величие этого народа и поклонитесь ему и попросите его прощения. А не говорите, что вы хотите устроить его по образцу несчастной, развращенной Европы. Нет, милые мои братья, сестры, поймем свой грех, покаемся в нем.

Старичок хотел говорить еще, но тут случилось что то бессмысленное, не имеющее никакой связи со сном, и такое, что как это бывает во сне, не показалось мне тогда странным, но что я теперь не могу даже вспомнить. И я проснулся и в воображении повторил и записал кое-что из того, что слышал от говорившего человека.