— Pas de «ma chère». C’était en émissaire n’est ce pas?504 [— Ну, вы мне скажете, в чем дело.

Разговор их продолжался по-французски.

— Ну, если бы это и был лазутчик, я все таки не могу сказать.

— Не можешь? Так я тебе скажу.

— Ну?

— Хаджи-Мурат сдался.505 L’est rendu [Он доставлен] Да?

— Ну, да.

Князь не мог отрицать и только просил жену никому не говорить (правда и некому было говорить, кроме горничной). Правда, что во время их игры приходил лазутчик, который принес известие, что Хаджи-Мурат завтра утром выедет с четырьмя мюридами в Аргунское ущелье недалеко от крепости, с тем, чтобы передаться русским.

Марья Васильевна угадала, потому что толки о выходе Хаджи-Мурата к русским шли уже недели две и приходило несколько лазутчиков с этим известием.506 Зач.: и предложением

Событие же это было очень важное и радостное для Воронцова. Хаджи-Мурат был один из искуснейших и храбрейших и потому опаснейших для русских наибов Шамиля. Он был сначала на стороне русских и был даже одно время прапорщиком милиции; потом перешел к Шамилю и воевал с русскими четырнадцать лет и почти всегда был победителем. Он делал чудеса: он с своими конными отрядами делал неимоверные переходы, появлялся там, где его не ждали, с необычайной смелостью и верностью расчета нападал, побивал и уходил. Он врывался в города, в которых были русские войска, грабил, разорял и уходил. Он похитил ханшу из ее дворца со всем ее штатом и имуществом. Он был сам храбрец, силач и джигит, и был смелый, умный и счастливый военачальник.

Он становился всё сильнее и сильнее, и популярнее и популярнее в Дагестане, так что Шамиль стал бояться его. В 1851 году, придравшись к неуспеху его похода в Табасарань, Шамиль решил сместить его с наибства и потребовал от него всё его имущество. Хаджи-Мурат отказался, заперся в укрепленном ауле и приготовился к защите. Но власть Шамиля была так сильна, что Хаджи-Мурат видел, что он не устоит, и507 решил перейти к русским убежал в Чечню. И508 вот он оттуда вел переговоры через лазутчиков.509 и завтра, 1-го января, он обещал приехать в Аргунское ущелье и передаться русским, а именно Воронцову, сыну главнокомандующего, сардаря.

Так вот кто был Хаджи-Мурат, которого завтра ожидал Воронцов.

В подлиннике ошибочно: II

В то самое время, как шел этот разговор между мужем и женой о Хаджи-Мурате, за пятнадцать верст от Воздвиженского в чеченском ауле, этот самый Хаджи-Мурат лежал511 под буркой ничком на руки в сакле своего кунака, не раздеваясь, с кинжалом и одним пистолетом за поясом, другой лежал подле него вместе с шашкой и ружьем. Облокотившись на жилистую руку, он спал чутким сном, который был нужен ему после трех бессонных ночей путешествия — бегства от Шамиля.

В сакле вместе с ним лежал его любимый мюрид Аслан-Бек, могучий красавец юноша с оттопыренной, как у детей, чуть покрывавшейся пушком верхней губой, и с выпуклыми добрыми бараньими глазами. Он спал раскинувшись навзничь, так что высокая грудь его с черными хозырями на белой черкеске была выше откинувшейся свеже-бритой синей головы, с которой свалилась черного курпея папаха. Аслан-Бек спал тоже во всем оружии. В сакле, как и все сакли без окон с узким продольным отверстием, догорали сучья в камине, и в печурке горел в черепке с маслом фитиль.