— Русской.

— Православная?

— Известно, православная, какая ж еще? —

— Вы обвиняетесь в том, что 17-го Января 18.. года в гостиннице Мавритании вместе с Симоном Ипатовым и Екатериной Масловой похитили у купца Ивана Смелькова его вещи: часы, перстень и деньги в количестве 1837 р. 40 к. и, разделив вещи между собой, опоили, для скрытия своего преступления, купца Смелькова опиумом, от которого последовала его смерть. Признаете ли вы себя виновной?

— Не виновата я ни в чем, — бойко и твердо начала говорить обвиняемая. — Я и в номер к нему не входила.

Председатель остановил ее и обратился к второму подсудимому:

— Крестьянин Симон Ипатов, — сказал председатель, обращаясь к подсудимому. — Ваше имя? Православной веры? Крещены? Под судом и следствием не были? Признаете ли вы себя виновным в том, что 17-го Января 18.. в гостиннице Мавритании принесли опиум, сонного порошку для усыпления гостя, сибирского купца Ивана Смелькова и, уговоривши Екатерину Маслову дать ему в вине выпить этот опиум, от чего последовала смерть Смелькова, сами же похитили находившиеся в бумажнике и сакъвояже Смелькова его часы, золотой перстень и деньги 1836 р. 48 к., которые разделили между собой, Ефимией Бочковой и Екатериной Масловой. Признаете ли себя виновным?

— Никак нет-с. Я ничего не мог знать, потому наше дело служить гостям....

— Вы после скажете. Признаете ли вы себя виновным?

— Никак нет-с. Потому....

— После.

Судебный пристав, как суфлер, останавливающий заговорившагося не во время актера, остановил Симона Ипатова.

Председатель, грациозно переложив локоть руки, которой он играл разрезным ножем, на другое место, обратился к последней подсудимой, Екатерине Масловой.

— Ваше имя?

Женщина чуть слышно сказала что то. Но так как не только председатель, но и все бывшие в зале знали, что ее зовут Екатериной, то он не переспросил.