— Ее принимают оттого, что она соль нашего пресного общества.

— Она дурно кончит, и мне просто жаль ее.

— Она дурно кончила — сделалась такая обыкновенная фраза.

— Но милее всего он. Эта тишина, кротость, эта наивность. Эта ласковость к друзьям его жены.

— Милая Софи. — Одна дама показала на девушку, у которой уши не были завешаны золотом.

— Эта ласковость к друзьям его жены, — повторила дама, — он должен быть очень добр. Но если б муж и вы все, господа, не говорили мне, что он дельный человек (дельный это какое то кабалистическое слово у мужчин), я бы просто сказала, что он глуп.

— Здраствуйте, Леонид Дмитрич, — сказала хозяйка, кивая из за самовара, и поспешила прибавить громко подчеркнуто: — а что, ваша сестра М-me Ставрович будет?

Разговоръ о Ставровичъ затихъ при ея братѣ.

— Откуда вы, Леонид Дмитрич? верно, из80 Французскаго театра буфф?

— Вы знаете, что это неприлично, но чтоже делать, опера мне скучно, а это весело. И я досиживаю до конца. Нынче...

— Пожалуйста, не разсказывайте...

Но хозяйка не могла не улыбнуться, подчиняясь улыбке искренней, веселой открытого, красивого с кра т. г. и б. в. з.81 Так в подлиннике. Расшифровать значение этих букв не удалось. лица Леонида Дмитрича.

— Я знаю, что это дурной вкус. Что делать...

И Леонид Дмитрич, прямо нося свою широкую грудь в морском мундире, подошел к хозяину и уселся с ним, тотчас же вступив в новый разговор.

— А ваша жена? — спросила хозяйка.