Константин Николаич341 Ордынцев Ленин.342 Ря дом на полях написано: Просиял. Никого бы так не желал видеть, как его.

— А! — радостно вскрикнул Степан Аркадьич. — Проси в кабинет.

— Это343 милейший Костя344 Ордынцев Ленин. Знаете: сын Николая Федорыча.

— Разве он в Москве живет?

— Он? Он везде — в Москве и в деревне, что-то усовершенствует — народ что-то изучает. Но прекрасный малый. Мы с ним и по охоте друзья, да и так я его люблю, — говорил Степан Аркадьич с тем обычным заочным пренебрежением, с которым все обыкновенно говорят о людях, к которым лично мы относимся иногда не только не пренебрежительно, но подобострастно.

С345 Ордынцевым Лениным, когда он вошел, Степан Аркадьич обращался тоже не с тем пренебрежением, с которым он говорил; и если не с подобострастием, которого и не могло быть, так как Ордынцев был лет на 5 моложе Степана Аркадьича, но с уважением и видимой осторожностью, которую, очевидно, вызывало с разу бросающиеся в глаза чувствительность, застенчивость и вообще несоразмерное самолюбие346 Ордынцева Ленина. Ордынцев был красивый молодой человек лет 30347 высокий, стройный, хорошо одет, с небольшой черной головой и необыкновенно хорошо сложенный. Все в его походке, постановке груди и движении рук говорило о большой физической силе и энергии.

— Здраствуй, любезный друг, ужасно рад тебя видеть, — сказал Степан Аркадьич, обнимая его. — Ужасно, ужасно рад всегда, а особенно теперь, — сказал он с ударением, — тебя видеть. И спасибо, что отыскал меня здесь — в этом вертепе; знаю твое отвращение ко всему административно, судебно, государственно и т. д. Уж извини меня за это, — и348 Степан Аркадьич князь Мишута стал смеясь застегивать мундир, как будто желал скрыть крест на шее.

Лицо Ленина,349 открытое, ясное, все подвижное, выразительное, сияло и удовольствием и неудовольствием за то, что швейцар грубо остановил его, и сдержанностью при виде чужих лиц, товарищей350 За ч.: Алабина Облонскаго.

—351 — Я приехал не надолго на выставку скота, и хотелось тебя увидать, — улыбаясь и выказывая белые, как снег, сплошные крепкие зубы из-за черных, румяных губ и черных усов и бороды, отвечал Ордынцев. — Я привел на выставку своих телят — удивительных, — сказал Ленин. Мое отвращение, с чего ты взял? Смешно мне иногда, — сказал он, оглядываясь на чужия лица.

— Да позвольте вас познакомить: наш товарищ352 Борисов Никитин, Шпандовский — Константин Дмитрич Левин — гимнаст и двигатель < — Степан Аркадьич подчеркнув произнес это слово —>, а главное, мой друг Константин Николаич353 Ордынцев Ленин — и мировой судья и земский деятель.

И тотчас же Степану Аркадьичу заметно было, что этот тон шуточной рекомендации не понравился354 Ордынцеву Ленину, и он поспешил поправить, взял его за пуговицу. Ордынцев нахмурился и, как бы освобождаясь от чего-то, выпрямил грудь.

— Очень рад, — сказал он сухо, подавая руку Борисову и не глядя на него.

— Ну, когда же увидимся?

— А вот что. В 4 часа я свободен. Давай обедать. Где я найду тебя?

— В Зоологическом саду, я там выставил скотину.