Но чем больше он ходил, тем больше оживлялся,391 и стал шалить, показывать pas, делать круги, и все это легко, очевидно в долю того, что он мог сделать, забывал удерживаться и стал естественен и красив в своих движениях.
— Ну, а с горы? — сказал молодой человек.
Она ничего на сказала, но посмотрела на него.
392 — Надо согреться. — Попробовать, забыл ли.
Он перебежал круг и пошел к горам.
Все смотрели на него и скоро увидали, как он, нагнувшись наперед, на одной ноге скатился за дилижаном и смеясь прибежал на круг.
— Ну вот все штуки показал, — сказал он.
«Да, я воображаю, как я глуп и смешон, щеголяя своими ногами», подумал он, и опять ему стало стыдно и безнадежно.
Кити подбежала393 к даме, с которой была, и скрылась в домике. к скамейке и кликнула катальщика подкрепить конек.394 Ордынцев стал на колено и Левинъ хотѣлъ взять въ руки ея ножку; но она рѣшила, что не стоитъ того, и побѣжала въ домъ снимать коньки.395 Ордынцев Левин снял и свои и, выходя, встретил ее, когда она мелким шажком переходила через лед, и подал ей руку до дорожки.
Мать встретила ее.396 и поблагодарила Ордынцева Левина.
— Четверги, нынче, как всегда, мы принимаем, — сказала она сухо. — Скажите, пожалуйста, Мише, вы с ним, чтоб он приехал к нам нынче. Да вот и он сам.397 Стало быть, нельзя было идти провожать их. Он вернулся и скоро нашел Алабина в оживленной беседе с старичком и дамой. — Неправда ли, мила? Однако пора, пойдем. У тебя есть извощик? Ну и прекрасно, а то я отпустил карету.
Действительно, Князь Мишута в оживленном разговоре с известным кутилой Стивой Красавцевым, с шляпой на боку и с развевающимися и сливающимися с седым бобром бакенбардами, блестя звездочками глаз, смеясь и кланяясь направо и налево всем знакомым, как олицетворение спокойствия душевного и добродушного веселья, шел им навстречу.
— Ну чтож, едем, — сказал он Левину.
— Да, поедем, — уныло отвечал Левин, провожая глазами садившуюся в карету красавицу.
