— Тьфу ты! — вдруг проговорил Никита. — Ведь этоопять Гришкино.

Опять они въехали в улицу, опять стало тише, теплее, только с крыши сдувало снег, была видна дорога, слышались голоса, и в окнах светились приветные огни.

— Заворачивай ко двору. Надо спросить толком, —сказал Никита.

В Василий А Андреич повернул лошадь через сугроби остановил ее у ворот. Никита подошел к окну, постучалкнутовищем.

— Чего! Кто там? — откликнулся голос.

— Отложи, выдь-ка на час.

Долго говорили там, наконец, вышел мужик в однойбелой праздничной рубахе и малый за ним в красной.

— Да вы чьи же будете?

— Вас Василий Андр Андреич из Микольского.

— А, Андреич. Заходи, замерз, я чай. Петрушка, поди отвори ворота.

—И то, зайти погреться нечто.

— Прямо к самовару, — сказал хозяин.

Вас Василий Андр Андреич начинал озябать дорогой, да илошадь уморилась, а темнее уж не будет. Светлее будет, месяцвзойдет, да и затихнет, может, погода. И Вас Василий Андр Андреич пошел в избу, Никита ввел лошадь под навес и сам вошел в избу. Ему хотелось не то что погреться, но и вовсе ночевать. Двор, в к который они заехали, был один из самых богатых в деревне; двеизбы кирпичные, 6 лошадей, 4 сына женатых, двое ребят. Все жиливместе, не делясь, держали 4 надела. Часть семьи была уже наполатях и печке, а часть, старик и два сына и две снохи, сиделиза столом. Они знали Вас Василия Андр Андреича , продавывали ему овеси гречу.

— Заходи, заходи.

Вас Василий Андр Андреич отряхнулся, разделся и неотказался от чая. Пришел и Никита, и ему дали чаю. Рассказал Вас Василий Андр Андреич , как они сбились, как плутали; подивилисьхозяева, догадались, где они сбились, и научили, как надо былоехать.