Помню только, что вот что было когда то: Карл Иваныч и мы все — дети, сидели в комнате и рисовали. Вдруг она вошла. Карл Иваныч взял ее за руку и подвел к стулу. Она села. И мы все по переменкам подходили к её руке. Меня она погладила по голове; потом мы все взялись за руки, стали кругом и начали танцовать. Моя рука была в её руке. Помню, как она прыгала очень высоко, и моя рука дергалась в её руке, которую она при этом сжимала и отпускала. Помню, как Карл Иваныч, никогда не смеяв- шийся, при этом смеялся ужасно. (Больше я ничего не помню, и сам сомневаюсь, была ли это действительность или часто повторенное воспоминание? Тем более, что) Все домашние, у которых я уже гораздо после спрашивал об этом обстоя- тельстве, говорили, что никогда не помнят, что бы какая-нибудь дама приходила к нам и танцовала бы с Карл Иванычем.
Глава IV. «Наш семейный кружок». В I редакции этой главы нет. В свою очередь II глава «Хор» I редакции отсутствует в других редакциях.
Во II редакции соответствующий этой главе текст имеется в трех вариантах. Первый вариант дает текст, идущий непосредственно после текста А и первоначально озаглавленный (позднее зачеркнуто): «Глава 2-я. Постный обед.» Помещаем его в вариантах (см. вариант № 2). 228 Часть этого варианта (первый абзац) впервые опубликована П. И. Бирюковым в «Полн. собр. соч. Л. Толстого», изд. Сытина 1913, т. I, стр. 406—407. Этот вариант можно «относить скорее к I редакции. Второй вариант дает «Глава II. Наше семейство», стоящая непосредственно после текста, помещенного в вариантах (см. вар. № 1). Начало этой главы близко к тексту первого абзаца IV главы окончательной редакции, затем идет место, соответствующее тексту окончательной редакции со слов: «Вообще это последнее время....» (в третьем абзаце) до конца абзаца. Во II редакции это место гораздо кратче. Затем идет текст, помещаемый в вариантах (см. вариант № 3).
Поперек текста о людях comme il faut имеется помета: «
Глава V. «Правила». В I редакции этой главы нет.
Во II редакции этой главе соответствует «Глава 5-я. Исповедь. Обед и правила. К исповеди». Текст ее весьма близок к тексту окончательной редакции, кроме двух мест: 1) в абзаце окончательной редакции: «Я
спрятал...» между словами: «свечами» и «Папа в одно время....» во II редакции имеется абзац:
Отец Макарий, седой, высокой монах, с прелестным,. строгим старческим лицом, сидел на диване рядом с Ольгой Петровной и пил чай. (Я до сих пор не знаю, кто такая была Ольга Петровна, знаю только, что она была московская барыня и появлялась всегда у нас в доме, когда нужно было делать какие нибудь покупки или иметь дела с духовенством. В том и другом она слыла великой мастерицой и гордилась этим.) Любочка, Катенька и Мими, не вступая в разговор о Преосвещенном, который вела самодовольная Ольга Петровна, с вытянутыми лицами сидели тут же.
2) Вместо последних двух абзацев окончательной редакции, во II редакции имеется текст, помещаемый нами в вариантах (см. вариант № 4). Кроме этого, поперек начала главы помета: «Когда умней, отчего теперь не пишу правил».
Глава VI. «Исповедь». В I редакции этой главе соответствует начало главы 2-й. Здесь текст гораздо кратче.
Во II редакции этой главе соответствует «Глава 6. Исповедь». Текст ее весьма близок к тексту VI главы окончательной редакции. В самом конце текста поперек помета карандашом: «Милостыня».
Глава VII. «Поездка в монастырь». В I редакции этой главе соответствует средняя часть 2-й главы. Здесь текст гораздо кратче.
Во II редакции этой главе соответствует «Глава 7 6. Поездка в монастырь». Текст ее близок к тексту окончательной редакции, кроме следующего: после слов: „«Покорно вас благодарю», сказал я“во II редакции идет:
Монах пристально посмотрел на меня, встряхнул расче- санными волосами, показал мне язык и запрыгал дальше. —
Часто я после думал и теперь думаю: для чего этот монах показал мне язык, и одно объяснение, которое я могу придумать, — то, что у меня, верно, была очень глупая рожа г и что он во взгляде моем прочел что-нибудь слишком молодое и смешное вместе.
Весьма удивленный таким странным поступком монаха и особенно пораженный видом его пушистых, как пена, волос и вычищенных сапогов, я вдруг понял, что предприятие мое слишком смело.
