— «Вот так штука!»
«Ну посмотрите, что это за женщина!! продолжал Александр Львовичь, глядя на Марьяну, которая в это время той особенной молодецкой мужской походкой, которой ходят гребенския женщины, входила на двор с насосом в руках.
— «Марьяна!» сказал он ей: «подойди-ка сюда».
Марьяна потупилась и не отвечала.
— «Что ты это, уж и говорить не хочешь со мной?»
— «Чего я пойду», отвечала она. «Каку́ болячку там делать?»
— «Правда, что твой хозяин приедет нынче?»
— «А тебе какое дело?»
— «Я рад, что тебе не скучно будет».
— «Легко ли».
— «Вы, нечистые духи, расстрели вас в сердце животы!»... закричала она на мальчишек, своих племянников, которые разбежались прямо на нее и чуть не сбили с ног. — «Пошли на улицу играть, шалавы».
Глава 2-я. Губков
Странное существует в России мнение о действии, производимом жизнью на Кавказе на состояние, характер, нравственность, страсти и счастье людей. Промотавшийся юноша, несчастный игрок, отчаянный любовник, неудавшийся умник, изобличившийся трус или мошенник, оскорбленный честолюбец, горький бездомник, бобыль: все едут на Кавказ, и ежели уж им не советуют, то по крайней мере никто не находит странным, что такие люди едут на Кавказ.
По принятому мнению это очень естественно. Я же до сих пор, — сколько ни напрягал свои умственные способности — не мог еще объяснить себе, почему они едут именно на Кавказ, а не в Вологодскую или Могилевскую, или Нижегородскую губернию?
Мот останется мотом и в Москве, и в Мамадышах, и на Кавказе, только с той разницей, что в Петербурге учтивые французы-трактирщики и портные овладеют его жизнью, а на Кавказе грубые духанщики и жиды. — Несчастный игрок на Кавказе больше, чем где-нибудь, будет несчастным, ежели только не гадким. Неудавшийся умник найдет много предшественников на Кавказе и скорее, чем где-нибудь, будет понят. — Трус останется трусом, сколько бы раз
