Неожиданно вернулся Л. Н. и спросил:
— Они еще тут?
Мы подумали, что он хочет поговорить с Александрой Львовной наедине, и хотели уйти, но оказалось, что он принес нам показать изречение Паскаля, о котором он говорил мне во время прогулки.
Л. H. хотел прочесть его сам, но не мог от слез и передал его мне. Изречение действительно превосходное. Смысл его тот, что мы не можем не ненавидеть себя, так как полны всяких скверных похотей; но человек должен что‑нибудь любить, а любить можно только себя, и потому мы должны любить то вечное начало — Бога, которое живет в нас, но которое не тождественно с нами.
Л. Н. опять ушел.
Мария Александровна стала возмущаться…
— Вместо того чтобы дорожить коротким временем, пока Л. Н. еще с нами, всякий приезжает к нему и не учится у него, а начинает его учить и обличать. По какому праву?!
Уезжая домой, я зашел в комнату Льва Львовича проститься с Софьей Андреевной.
Она спросила меня, как я ехал назад. Я сказал, что со Л. Н. в шарабане.
— А кто правил?
— Лев Николаевич.
Я вышел и, уходя, слышал, как она сказала Льву Львовичу:
— Вот вчера со мной не захотел сесть, верхом поехал, а нынче сам шарабан велел выслать.
Елизавета Ивановна Черткова написала Софье Андреевне письмо, на которое Софья Андреевна ответила. Вот эти оба письма, оба от
