По дороге Л. Н. сказал мне:

— Старикам свойственно жить духовной жизнью: нет ничего отвратительнее, как когда старик старается пользоваться радостями телесной жизни…

У Чертковых в разговоре кто‑то сказал фразу:

— Хорошо, что есть время.

Я, шутя, заметил:

— Времени нет.

Л. Н. по этому поводу сказал:

— Вся ошибка этих рассуждений — об условности понятий пространства и времени — в том, что мы их не к тому прилагаем. Я давно уже много раз старался уяснить себе это, но все не удается. Приходишь к нелепости: начало и конец времени — предел пространства. Вся эта нелепость происходит от того, что мы эти рассуждения прилагаем к миру материальному, который вне форм пространства и времени немыслим; а в приложении к духовной области этой нелепости нет, и ясно сознаешь, что пространство и время — только формы нашего мышления.

По дороге от Чертковых в Ясную мы заехали в поселок «Дворики» (на Киевском шоссе), где вчера один крестьянин нечаянно застрелился на ружья. Л. Н. хотел проведать вдову.

Мы зашли в избу. Л. Н. долго молча смотрел на прекрасное, спокойное лицо покойника.

Поговорив немного, как он один это умеет, просто, серьезно и как‑то удивительно в самую точку, с вдовой, Л. Н. простился с ней, и мы поехали домой.

Когда мы ехали задами Ясной Поляны, Л. Н. сказал мне:

— Я весь полон своей работой.

Л. Н. просил меня сходить в Москве в редакцию «Русских Ведомостей», достать там и прислать ему «Русские Ведомости» за какие‑нибудь два — три года восьмидесятых годов прошлого столетия. Ему хочется более живо восстановить в памяти общественное настроение того времени.

После обеда мы сыграли в шахматы. По окончании партии Л. Н. сказал мне: