Нынче весь день такая тоска, просто ужас. Так ясно представляются всевозможные несчастия, которые могут случиться с тобой, мой милый Лёвочка. Ради бога береги себя сколько возможно, думай, как я испугаюсь и измучаюсь, если что-нибудь случится с тобой.

Нынче переписывала и прочла вперед немного, что я еще не видала и не читала, а именно, какжалкий, повязанный старичек Мак жалкий, повязанный старичек Мак. Имеется в виду приезд генерала Карла Мака (Máck; 1752—1828) после гибели австрийской армии под Ульмом в 1805 г., описанный Толстым в тексте романа, соответствующем главе III второй части первого тома «Войны и мира» (по изд. 1886 и сл. гг.).приехал сам признаться, как его разбили, а кругом его любопытные адъютанты, а он почти рыдает, и его свидание с Кутузовым. Мне ужасно это понравилось, оттого и пишу об этом тебе. Нынче к обеду явились все почти бароны, я вышла только прямо к столу, а до обеда сидела в бане, окруженная всеми частицами тебя, т. nbsp; е. с детьми и с писанием твоим, которое переписывала. Только такая жизнь мне и возможна без тебя. Чувствую себя и покойнее и лучше. Утром я с девочками разглядывала гравюрыс картин Рафаэля с картин Рафаэля. Рафаэль-Санти или Санцио (1483—1520). Толстая ошибочно приписывает ему картину «Двенадцать дев».: «Les douzes Vierges.1 [«Двенадцать дев».] Очень хорошо, и я так вникала, и тексты были к каждой Vierge. Есть во мне, верно, немножко понимания живописи или я так себе воображаю. После обеда прихожу к себе в баню, и вижу картина: няня, Душка и Серёжа, все с ветками мух выгоняют. Серёжа так был мил: бегает, гонит и всё ртом делает: ш-ш-ш... Я детей взяла туда, в дом, где их затормошили, но они, слава богу, не дики и были милы. Сама же я мало принимала участие в общем разговоре и веселье. Всё сидела одна и переписывала. Так было нынче весь день, да и теперь грустно и тяжело. Уже я стала придумывать с отчаяния, не написать ли, что я больна, чтоб ты приехал. Да сейчас уже устыдилась своей подлости. Никогда бы я, конечно, этого не сделала, а еще скрыла, еслиб и заболела. Завтра только первое число. Весело ли тебе, по крайней мере, за то, что мне так грустно? Нынче письма опять не было, будет ли завтра? Лёвочка, если я пишу тебе в скучном тоне, не сердись на меня, по крайней мере искренно. — Таня нынче меня много расстроила. Такая оживленная, точно чахоточная, и пела весь день с сипотой в голосе. Много горя мне впереди, много близких людей придется, пожалуй, потерять, уж лучше самой умереть поскорей. Варинька нынче меня тронула. Слушала, слушала Танино пение, слёзы у ней были на глазах, потом Таня кончила, она взяла её руку, поцеловала, потом поцеловала ее в лицо и сказала: «какая прелесть, милая». И так это у ней было просто, искренно, хорошо, что меня до слёз тронуло. Чудо, какая симпатичная девочка. А как мать ее не любит и преследует, даже грустно. Как нынче мне хочется всех любить и жалеть, и сама себя чувствую несчастной, и, бог знает, что о тебе в голову приходит. Я тебя ужасно люблю, и так же, как и Вареньке, хочется поцеловать твою руку и тебя, и сказать, что ты милый и прелесть. Не знаю, после этого письма писать ли тебе еще, может быть не надо и ты сам приедешь. Когда будет это счастье? Разве для этого только надо расставаться. Да только радость свидания всё-таки меньше скуки и разлуки, я в этом уверена. Хотела бы тебе что-нибудь рассказать о нашей жизни, да интересного мало. Нигде не были, всё сидели. Все здоровы, только у обоих детей небольшой понос и Серёжа всё охрип. Получил ли ты все мои письма? Это уж пятое. Я пишу всякий вечер, и на другое утро рано отвозят письмо в Чернь. Напишу еще завтра, а потом четвертого вышлю лошадей и письмо вБогоуслов Богоуслов, правильнее Богуслово или Богословская — почтовая станция на большой дороге между Мценском и Чернью (в 12 верстах от Мценска и в 16 верстах от Черни). . Как бы сама я выехала навстречу. А может быть, что ты и раньше будешь. Прощай, душенька, что же ты не пишешь мне?

Твоя Соня.

Предшествующее письмо от 30 июля не печатаем.

№ 17

11 ноября 1866 г. Вечером Я. П.

Все эти сутки ехала с вами в своем уме, милый мой Лёва, и теперь опять воображаю, как у вас весело, и как все вам рады, и признаюсь, еслиб не веселые, милые голоса Серёжи с Таней, то очень было бы грустно и даже скучно под монотонное храпенье Наташи и тётеньки, которые обе спят и дремлят по вечерам. Янынче весь день почти списывала нынче весь день почти списывала — «1805 год» («Война и мир»)., и написала мало, потому что рассеяна. А списывать также приятно, как когда в комнате сидит близкий друг, и не надо его занимать, а только хорошо, что он тут. Так и в переписыванье моем, думать не надо, а следишь и пользуешься разными мыслями другого, близкого человека, и оттого хорошо. Бралась я нынче и за разные работы, но нет еще у меня той потребности деятельности, которая всегда нападает на меня в твое отсутствие. Только чувствую везде пустоту и лень и недовольство собой и немножко озлобление на других. Ты за это не сердись, — что делать, а я не могу тебе не рассказать все, что во мне делается, даже еслиб это тебя не интересовало. Весь вечер свободное от детей время нынче буду читать, это очень приятно, когда в таком духе, как нынче я. Просматривала я«Рудина» Тургенева «Рудина» Тургенева. Повесть Тургенева «Рудин» напечатана в «Современнике» за 1856 г., №1 и 2. , и даже мне показалось, что и я уже выросла для него. Совсем мне не понравилось.

Таня иИлюша Илюша — второй сын Толстого, Илья Львович (р. 22 мая 1866 г., ум. 12 декабря 1933 г.). Первыми учителями его были: С. А. Толстая — чтение и письмо, русский и французский языки, и Толстой — арифметика. Из гувернеров упомянем: Ф. Ф. Кауфмана, Рея, коммунара Ниефа. С 1881 г. учился в московской частной гимназии Поливанова. В 1888 г. женился на Софье Николаевне Философовой. После женитьбы поселился на хуторе при имении Никольское-Вяземское — Протасово, — а затем в имении С. А. Толстой Гриневке, Чернского уезда Тульской губернии, которую получил по разделу в 1891 г. В 1891—1892 гг. и в 1898 г. принимал участие в помощи голодающим. Был гласным уездного Чернского и Калужского губернского земства. Занимался делом народного образования. Разойдясь с женой, вступил во второй брак в 1920 г. с Надеждой Клементьевной Катульской (по первому браку — Паршиной). С 1916 г. переехал в США, где выступал с чтением лекций, а также работал в качестве режиссера на кино-съемках в Голливуде. Писал рассказы и статьи под псевдонимом Ильи Дубровского («Одним подлецом меньше», «Русская мысль» 1905 г., сентябрь, стр.185—197; переиздан отдельной брошюрой в 1906 г. в изд. «Посредника» №625) и под собственным именем. Толстому посвящена книга И. Л. Толстого «Мои воспоминания», М. 1914, изд. Сытина; другое издание Ладыжникова, Берлин, sine anno (первоначально печаталось в виде отдельных статей в «Русском слове» за октябрь, ноябрь и декабрь 1913 г.). Второе дополненное издание с предисловием Нусинова. М. 1933 г. Нам известны,
кроме того, следующие, касающиеся Толстого статьи И. Л. Толстого: «Отрывок из воспоминаний об отце» («Русские ведомости» 1911 г., №256); «М. Н. Толстая» («Русское слово» 1912 г., №83 и «Новое время» 1912, 12 апреля. Некролог); «Из воспоминаний об отце» («Русское слово» 1912 г. №257); «Разъяснения любимого ученика» («Новое время» 1912 г., №13181); «Письмо в редакцию» («Русское слово» 1913, №40); «К выставке художника Салтанова» («Русское слово» 1913, №42); «Поль Дерулед в Ясной Поляне» («Русское слово» 1914 г., №33); «Князь Д. А. Хилков» (там же, некролог, №248); «Внук Л. Н. Толстого» («Русское слово» 1915 г., №82); «Мои старые друзья» («Столица и усадьба» 1916 г., №59, стр.21—22). Издал в Америке сборник своих очерков «Visions». Наиболее обстоятельный некролог о нем в «New York Herald Tribune» 1933, № от 13 декабря.всё так же, как и вчера, довольно веселы и кашляют только по утрам, а у Серёжи небольшой понос, который, верно, пройдет завтра же. Я всё в раздумье и хочу послать за англичанкой и всё не решаюсь.Очень тебе благодарна за твою записочку из Тулы Очень тебе благодарна за твою записочку из Тулы. Толстой писал с дороги 10 ноября: «Какова собака Шумка? прелесть. То, что мы опоздали, не доказывает, что я приеду позже[...]. Прощай, думай, что теперь меньше дня до свиданья. Главное, как можно меньше предпринимай. И в случае чего не торопись» (ПЖ, стр.53).. Я думаю, вы и до конца доехали по хорошей дороге, тепло, и собачка, думаю, вам надоела. Таня сейчас ко мне подошла и говорит: «Сымите со стенки папашу, я его погляжу», и утром Серёжа спрашивал: «а папаша чтож не приходил?» Они замечают твое отсутствие. Еще бы кто-нибудь не замечал его. Нынче утром, вообрази, подают мне из Пирогова записку к тебе отЕгор Михайловича Егор Михайлович — управляющий М. Н. Толстой. Его Толстой изобразил в «Поликушке» в лице приказчика Егора Михайловича.. Он пишет, что графиня требует возок, чтоб послать его в Хитрово. Стало быть к барону. Верно,Любочка Любочка — Любовь Антоновна Дельвиг, сестра друга Пушкина.
Толстой писал в ответ 14 ноября: «После обеда еще получил твое первое письмо. И мы оба с мама́ принялись так хвалить тебя, что самим стало совестно. Как грустно о Машиньке. А Таню маленькую я так и вижу, и сияю при мысли о ней. — Прочти им: « Серёжа милый, и Таня милая, и Илюша милый, я их люблю. Серёжа теперь большой, он будет писать папаше» (ПЖ, стр.60). приедет болтать всякий вздор, и Машенька, верно, намеревается еще жить долго в Пирогове. Мне, признаться, стало даже очень досадно и неприятно. О возке то я не очень сокрушаюсь, и в кибиточке доедет, а о девочках думаю с большим сожаленьем.

Что-то у вас, что Таня, её здоровье, и как найдут её доктора и родители? Всей душой живу с вами, а от себя всё жду: «когда же ты поднимешься?» Так хотелось бы не скучать и быть не гадкой. Теперь бы я ответила Танюше, что «нет, я гадкая». Пиши, Лёвочка, мне побольше. Я так тебя, милый, люблю, и такое я ничтожное существо без тебя. Как мы вчера с тобой прощались, я всё вспоминаю и всё думаю, как радостно будет увидаться. И теперь целую тебя, милый мой друг, будь здоров; не тороплю тебя, потому что знаю, что это будет очень горестно для папа́ и для всех Берсов, и знаю, что и ты сам поспешишь домой. Прощай, душенька. Серёжа нынче не спал, и я всё слышу, как он капризничает, а уже теперь поздно. Прощай.

Толстой поехал с больной Т. А. Берс в Москву, где ему хотелось выяснить все дела, связанные с печатанием романа, начало которого было опубликовано в «Русском вестнике» за 1865 (№1 и 2) и 1866 гг. (№2, 3 и 4). Толстой предполагал выпустить отдельное издание с иллюстрациями, для этого ему предстояло переговорить с художником Башиловым. Предшествующие письма С. А. Толстой от 11 и 12 августа и 29 октября 1866 г. не печатаем.

№ 18

1866 г. 12 ноября, суббота, вечер Я. П.

Милый друг мой Лёва, вообрази, нынче перед обедомвдруг является длинная англичанка Львовых вдруг является длинная англичанка Львовых. Дженни Тарсей, служила у знакомых Толстого тульских помещиков Львовых. — Кн. Евгений Владимирович Львов (1817—1896) — отец премьера Временного правительства кн. Г. Е. Львова. Имение Львовых — «Поповка» Алексинского уезда.с своейсестрой сестра англичанки — Ханна Егоровна Тарсей (Hannah Tarsey) (р. около 1845 г.), дочь садовника Виндзорского дворца, приехала из Англии в 1866 г., пробыла воспитательницей детей Толстых с 1866 по 1872 г., когда, вследствие слабого здоровья, уехала с Кузминскими в Кутаис гувернанткой детей Татьяны Андреевны. Через два года вышла замуж за кн. Дмитрия Георгиевича Мачутадзе. В «Анне Карениной» воспитанницу Анны, девочку англичанку Толстой назвал Ганной. О Х. Тарсей см. КМЖ, III, 1928, стр.110—111 и Илья Толстой, «Мои воспоминания», М. 1914, стр.12, — нашей англичанкой. Меня даже всю в жар бросило, и теперь еще все мысли перепутались, и даже от волнения голова болит. Ну как тебе всё это передать? Она такая, какою я ее и ожидала. Очень молода, довольно мила, приятное лицо, даже хорошенькая очень, но наше обоюдное незнание языков — ужасно. Нынче сестра её у нас ночует, покуда она переводит нам, но что будет потом, — бог знает, я даже совсем теряюсь, особенно без тебя, мой милый друг. На этот раз вспомнила твое правило, что надо подумать, как всё это покажется через год легко и ничтожно. А теперь даже очень трудно. Дети обошлись, Таня сидела у неё на руках, глядела картинки, сама ей что-то рассказывала, Серёжа с ней бегал, говорил, что «она как со мной играет!» Потом Таня представляла в детской, как англичанка говорит, и, вероятно, всё это образуется, но покуда как-то всё это очень неестественно, тяжело, неловко и страшно. Тебя я как-то всё душой ищу, как свою опору, но пускай и без тебя, может быть скорей обойдется. Одно просто ужасно, что мы совсем не понимаем друг друга. Я думала, что буду лучше понимать. Сестра её, т. nbsp; е. Львовская англичанка, смотрит на всё как-то недоверчиво и недоброжелательно, а наша, кажется, добродушна и старается подделаться. Вот завтра напишу тебе, как будет без переводчицы-сестры. — Дети мои здоровы, только один Илюша кашляет, а Таня совсем перестала. Все веселы, не капризны, и спали днем. Я как-то очень сильно жила нравственно нынче всё утро; была очень нервно раздражена, но теперь всё это перековеркалось и все нити ума и сердца направились на англичанку.