Все материалы
Не помню, писал ли я в последнем, что в ваших словах о работах моих в поле и ваших за книгами есть нотка упрека.
Мне ужасно совестно и досадно, что я затерял две ваши рукописи. Пожалуйста простите меня.
Очень жарко. Я даже не купаюсь, а то прилив к голове.
Жив.
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
Я все по старому — пытаюсь писать, но не втянулся хорошенько.
Милый друг, и чувствую и вижу, что ты держишься, чтобы не высказать мне больного, и я тебя люблю и жалею за это, и мне хочется увидать тебя поскорее.
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
Простите, что говорю вам такие пошлости
Встал поздно, целый день ничего не делал
Маша замужем, и мне жалко, жалко. Не такая она, чтобы этим удовлетвориться.
Пожалуйста, не сетуйте на меня, что второй раз утруждаю Вас письмом. С совершенным почтением.
Мне хочется знать про твое здоровье — не разделяю физическое и духовное, хотя и считаю, что основой физического духовное.
А на что вам книг — у вас горы и виноград и горы.
Ваша догадка неверна: не ближайшее окружающее ввело меня в соблазн желания смерти, а общее безумие и самогубительство жизни
Уже 18-ть лет тому назад я по отношению к собственности поставил себя в такое положение, как будто я умер.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Было очень хорошо на душе, и также хорошо и теперь.
Книг слишком много, и теперь какие бы книги ни написали, мир пойдет всё так же. Если бы Христос пришел и отдал в печать Евангелия, дамы постарались бы получить его автографы и больше ничего. Нам надо перестать писать, читать, говорить, надо делать.
Встал очень рано.
