Все материалы
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
В Москве тяжело от множества людей.
Ежели можно раньше приехать, то приеду, потому что только с тобой, детьми я дома и человек
Я не люблю писать жалостливо, но я 45 лет живу на свете и ничего подобного не видал.
Самое простое и самое короткое нравственное правило состоит в том, чтобы как можно меньше заставлять других служить себе...
Я ошибся что ли и написал лишний день. Это был 3-й, теперь 4-е.
Напишите мне. Если я не нужен, то поживу еще здесь несколько дней.
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Пожалуйста, никому не показывайте это письмо и разорвите.
Пишу Вам не как министру, не как сыну моего друга, пишу Вам как брату, как человеку
Желаю и надеюсь, что эта глава удовлетворит вас так же, как она меня вполне удовлетворяет.
Я вообще последнее время перед смертью получил такое отвращение к лжи и лицемерию, что не могу переносить его спокойно даже в самых малых дозах.
Очень жарко. Я даже не купаюсь, а то прилив к голове.
Пожалуйста, не сетуйте на меня, что второй раз утруждаю Вас письмом. С совершенным почтением.
Книг слишком много, и теперь какие бы книги ни написали, мир пойдет всё так же. Если бы Христос пришел и отдал в печать Евангелия, дамы постарались бы получить его автографы и больше ничего. Нам надо перестать писать, читать, говорить, надо делать.
А на что вам книг — у вас горы и виноград и горы.
Чувствую неповоротливость старости
Здоровье лучше. Писать ничего не хочется.
Ничего не пишу, занимаюсь Конфуцием, и очень хорошо. Черпаю духовную силу.
Очень хорошо. Я себя давно так умственно и физич[ески] хорошо, бодро не чувствовал.
