Все материалы
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
Маша замужем, и мне жалко, жалко. Не такая она, чтобы этим удовлетвориться.
Советую вам думать не о театре, а о том, как бы прожить хорошо, нравственно свою жизнь.
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
Контраст между роскошью роскошествующих и нищетой бедствующих всё увеличивается, и так продолжаться не может.
Разве может кто-нибудь в мире, самый праздный даже человек, в самой несложной жизни сделать все дела, которые ему нужно сделать.
Недавно я прочел в одной английской газете очень верное рассуждение об историческом ходе лечений.
Живу почти один, а народу бездна — гости за гостями. Работаю немного. — Коля ваш в степи. А вы как? Не уехали ли тоже? Пишите обо всем.
Посылаю вам молитву, которую люблю повторять, когда свертываешься и чтобы не свертываться.
Не надо тревожиться.
Я берегу чувство, как сокровище, потому что оно одно в состоянии прочно соединить нас во всех взглядах на жизнь; а без этого нет любви.
Ничего не делал из назначенного
Я, к моему удивлению и глубокому огорчению, убедился в том, что некоторые из моих семейных не намерены, как они сами открыто это заявляли, исполнить мое желание
Решительно совестно мне заниматься такими глупостями, как мои рассказы, когда у меня начата такая чудная вещь, как роман Помещика.
Если бы гениальные произведения были сразу всем понятны, они бы не были гениальные произведения.
Знать, что было и будет, и даже то, что есть, мы не можем, но знать, что мы должны делать, это мы не только можем, но всегда знаем, и это одно нам нужно.
У Фета вечер очень приятно.
Пожалуйста, не сетуйте на меня, что второй раз утруждаю Вас письмом. С совершенным почтением.
Чувствую неповоротливость старости
Я здоров, как можно быть здоровым скверно прожившему жизнь старику
Все ушли спать. Я сидел один тихо. И хорошо.
