Все материалы
Я не люблю писать жалостливо, но я 45 лет живу на свете и ничего подобного не видал.
Люди любят меня за те пустяки — «Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными.
Я сужу по себе, мне грустно без тебя, и потому кажется, что и всем тоже. Да оно так и есть.
Ежели можно раньше приехать, то приеду, потому что только с тобой, детьми я дома и человек
Всё слабость и уныние.
Я все по старому — пытаюсь писать, но не втянулся хорошенько.
Все ушли спать. Я сидел один тихо. И хорошо.
Ничего не работается. Живу радостно.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Я шил сапоги.
Если можете выдержать предлагаемый вам экзамен, подходите к столу и берите билет, если же чувствуете, что не овладели предметом, то лучше и не приступать.
Арест его есть очень печальное для него и его друзей, особенно для меня, печальное недоразумение
Ваша догадка неверна: не ближайшее окружающее ввело меня в соблазн желания смерти, а общее безумие и самогубительство жизни
Никогда мы перед разлукой не были так равнодушны, как этот раз, и потому мне все об тебе щемит.
Не верьте себе, когда на вас найдет то состояние, которое мы все испытываем...
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Мне жить довольно хорошо, потому что я от жизни, вероятно, также и ты, ничего не жду.
Встал поздно, целый день ничего не делал
Удивительное дело, в 81 год только только начинаю понимать жизнь и жить.
Я здоров, как можно быть здоровым скверно прожившему жизнь старику
Пишу Вам не как министру, не как сыну моего друга, пишу Вам как брату, как человеку
