Все материалы
Живу почти один, а народу бездна — гости за гостями. Работаю немного. — Коля ваш в степи. А вы как? Не уехали ли тоже? Пишите обо всем.
Живу совершенно беспечно, не принуждая и не останавливая себя ни в чем: хожу на охоту, слушаю, наблюдаю, спорю.
Мне хочется знать про твое здоровье — не разделяю физическое и духовное, хотя и считаю, что основой физического духовное.
Никогда мы перед разлукой не были так равнодушны, как этот раз, и потому мне все об тебе щемит.
В Москве тяжело от множества людей.
Встал в 11. Хотел писать, не шло.
Все дни живу бесцветно, но прозрачно, всех люблю естественно, без усилия.
Было очень хорошо на душе, и также хорошо и теперь.
Встал очень рано.
Контраст между роскошью роскошествующих и нищетой бедствующих всё увеличивается, и так продолжаться не может.
Мне жить довольно хорошо, потому что я от жизни, вероятно, также и ты, ничего не жду.
Маша замужем, и мне жалко, жалко. Не такая она, чтобы этим удовлетвориться.
Чтение газет и романов есть нечто вроде табаку – средство забвения.
Недавно я прочел в одной английской газете очень верное рассуждение об историческом ходе лечений.
Радуюсь вашей радости, милые дорогие друзья, очень, очень радуюсь.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Книг слишком много, и теперь какие бы книги ни написали, мир пойдет всё так же. Если бы Христос пришел и отдал в печать Евангелия, дамы постарались бы получить его автографы и больше ничего. Нам надо перестать писать, читать, говорить, надо делать.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Письма ваши производят на меня очень тяжелое впечатление, так как я вижу в них недоброе чувство ко мне...
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
Помогай нам бог утверждаться в той истине, какая открылась вам и какая, как я по опыту знаю, дает лучшее ненарушимое благо.
