Все материалы
Я не люблю писать жалостливо, но я 45 лет живу на свете и ничего подобного не видал.
Если бы гениальные произведения были сразу всем понятны, они бы не были гениальные произведения.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Пожалуйста, никому не показывайте это письмо и разорвите.
Очень благодарен Вам за Ваше любезное предоставление нам возможности пользоваться Вашим Mignon
Лизавета очень хороша. Глаза.
В Москве тяжело от множества людей.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
Рад, что и Горький и Чехов мне приятны, особенно первый.
Ваша догадка неверна: не ближайшее окружающее ввело меня в соблазн желания смерти, а общее безумие и самогубительство жизни
Ничего не пишу, занимаюсь Конфуцием, и очень хорошо. Черпаю духовную силу.
Весь наш разговор свелся к тому, что, по моему мнению, революционная деятельность безнравственна
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
Пишу Вам не как министру, не как сыну моего друга, пишу Вам как брату, как человеку
Письмо ваше тронуло мое сердце. Оно дышит любовью. А в этом всё, и живу я только этим одним желанием: увеличивать и взращать в себе любовь к богу и ближнему
Я сужу по себе, мне грустно без тебя, и потому кажется, что и всем тоже. Да оно так и есть.
Мне жить довольно хорошо, потому что я от жизни, вероятно, также и ты, ничего не жду.
Вы говорите: как идти, куда? Вопрос этот может быть только тогда, когда думаешь, что знаешь, куда надо идти. А думать этого не надо.
Посылаю вам молитву, которую люблю повторять, когда свертываешься и чтобы не свертываться.
То, что вы хотите учиться сами, а не в гимназии, если вы точно хотите учиться, это хорошо. Человек хорошо знает только то, чему он сам научился.
