Все материалы
Желаю и надеюсь, что эта глава удовлетворит вас так же, как она меня вполне удовлетворяет.
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
Здоровье лучше. Писать ничего не хочется.
Встал в 11. Хотел писать, не шло.
Других же людей не судить, а стараться любить тем больше, чем больше они заблуждаются и потому несчастны.
Пожалуйста, не сетуйте на меня, что второй раз утруждаю Вас письмом. С совершенным почтением.
Живем мы хорошо, все здоровы и физически, и нравственно.
Ваша догадка неверна: не ближайшее окружающее ввело меня в соблазн желания смерти, а общее безумие и самогубительство жизни
Я перебесился и постарел.
Недавно я прочел в одной английской газете очень верное рассуждение об историческом ходе лечений.
Мне ужасно совестно и досадно, что я затерял две ваши рукописи. Пожалуйста простите меня.
Встал поздно, порубил. Очень хорошо работалось.
Разве может кто-нибудь в мире, самый праздный даже человек, в самой несложной жизни сделать все дела, которые ему нужно сделать.
Ничего не делал из назначенного
Письма ваши производят на меня очень тяжелое впечатление, так как я вижу в них недоброе чувство ко мне...
Было очень хорошо на душе, и также хорошо и теперь.
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Ничего не пишу, занимаюсь Конфуцием, и очень хорошо. Черпаю духовную силу.
В Москве тяжело от множества людей.
Я вообще последнее время перед смертью получил такое отвращение к лжи и лицемерию, что не могу переносить его спокойно даже в самых малых дозах.
Письмо ваше тронуло мое сердце. Оно дышит любовью. А в этом всё, и живу я только этим одним желанием: увеличивать и взращать в себе любовь к богу и ближнему