Все материалы
Недавно я прочел в одной английской газете очень верное рассуждение об историческом ходе лечений.
Весь наш разговор свелся к тому, что, по моему мнению, революционная деятельность безнравственна
Все ушли спать. Я сидел один тихо. И хорошо.
Я, к моему удивлению и глубокому огорчению, убедился в том, что некоторые из моих семейных не намерены, как они сами открыто это заявляли, исполнить мое желание
Я здоров, как можно быть здоровым скверно прожившему жизнь старику
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
Было очень хорошо на душе, и также хорошо и теперь.
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Лизавета очень хороша. Глаза.
Чувствую неповоротливость старости
Надо твердо поставить всю жизнь на это: искать, желать, делать одно — доброе людям — любить и увеличивать в них любовь, уменьшать в них нелюбовь.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Удивительное дело, в 81 год только только начинаю понимать жизнь и жить.
Самое простое и самое короткое нравственное правило состоит в том, чтобы как можно меньше заставлять других служить себе...
Милостивый Государь!_x000D_ Моя просьба будет стоить вам так мало труда, что, я уверен, вы не откажетесь исполнить ее.
Если бы гениальные произведения были сразу всем понятны, они бы не были гениальные произведения.
Вот правило, которому для счастья жизни должно следовать: избегать всего, что расстраивает.
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Ничего не пишу, занимаюсь Конфуцием, и очень хорошо. Черпаю духовную силу.
Очень жарко. Я даже не купаюсь, а то прилив к голове.
