Все материалы
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
Надо твердо поставить всю жизнь на это: искать, желать, делать одно — доброе людям — любить и увеличивать в них любовь, уменьшать в них нелюбовь.
Ежели можно раньше приехать, то приеду, потому что только с тобой, детьми я дома и человек
Ничего не пишу, занимаюсь Конфуцием, и очень хорошо. Черпаю духовную силу.
У Фета вечер очень приятно.
Живем мы хорошо, все здоровы и физически, и нравственно.
Жив.
Вы, пожалуйста, после неприятного впечатления, которое произведет на вас это письмо, подумайте, что я на траве и сплю, и не выводите никаких обо мне заключений.
Встал в 11. Хотел писать, не шло.
Посылаю вам молитву, которую люблю повторять, когда свертываешься и чтобы не свертываться.
Получил я от брата Николая Записки Охотничьи его ― листа 3 печатных. На днях покажу Тургеневу, но по моему прелестно.
Милостивый Государь!_x000D_ Моя просьба будет стоить вам так мало труда, что, я уверен, вы не откажетесь исполнить ее.
Маша замужем, и мне жалко, жалко. Не такая она, чтобы этим удовлетвориться.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Слишком уж он затянулся в привычке одурения себя: табак, вино, песни и вероятно женщины. С людьми в таком положении нельзя говорить — их надо лечить
Ваша догадка неверна: не ближайшее окружающее ввело меня в соблазн желания смерти, а общее безумие и самогубительство жизни
Никогда мы перед разлукой не были так равнодушны, как этот раз, и потому мне все об тебе щемит.
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
То, что срок нашей земной жизни не в нашей власти и всякую секунду может быть оборван, всегда забывается нами.
Недавно я прочел в одной английской газете очень верное рассуждение об историческом ходе лечений.
Других же людей не судить, а стараться любить тем больше, чем больше они заблуждаются и потому несчастны.
