Все материалы
Слишком уж он затянулся в привычке одурения себя: табак, вино, песни и вероятно женщины. С людьми в таком положении нельзя говорить — их надо лечить
Уже 18-ть лет тому назад я по отношению к собственности поставил себя в такое положение, как будто я умер.
Контраст между роскошью роскошествующих и нищетой бедствующих всё увеличивается, и так продолжаться не может.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Очень благодарен Вам за Ваше любезное предоставление нам возможности пользоваться Вашим Mignon
Странное и смешное дело, о котором я вам пишу... Попутала меня нелегкая поехать в Baden, а в Бадене рулетка, и я проиграл всё до копейки.
Я перебесился и постарел.
Я сужу по себе, мне грустно без тебя, и потому кажется, что и всем тоже. Да оно так и есть.
Арест его есть очень печальное для него и его друзей, особенно для меня, печальное недоразумение
Вот правило, которому для счастья жизни должно следовать: избегать всего, что расстраивает.
Вы говорите: как идти, куда? Вопрос этот может быть только тогда, когда думаешь, что знаешь, куда надо идти. А думать этого не надо.
Чувствую неповоротливость старости
Читал дрянь
Знать, что было и будет, и даже то, что есть, мы не можем, но знать, что мы должны делать, это мы не только можем, но всегда знаем, и это одно нам нужно.
Ничего не работается. Живу радостно.
Лизавета очень хороша. Глаза.
Недавно я прочел в одной английской газете очень верное рассуждение об историческом ходе лечений.
Я берегу чувство, как сокровище, потому что оно одно в состоянии прочно соединить нас во всех взглядах на жизнь; а без этого нет любви.
желание славы есть последняя одежда, которую снимает о себя человек. Я чувствую постоянно всю силу этого соблазна. И постоянно борюсь с ним.
Люди любят меня за те пустяки — «Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными.
Здоровье лучше. Писать ничего не хочется.
