Все материалы
желание славы есть последняя одежда, которую снимает о себя человек. Я чувствую постоянно всю силу этого соблазна. И постоянно борюсь с ним.
Помогай нам бог утверждаться в той истине, какая открылась вам и какая, как я по опыту знаю, дает лучшее ненарушимое благо.
Не надо тревожиться.
Пишу Вам не как министру, не как сыну моего друга, пишу Вам как брату, как человеку
Встал в 11. Хотел писать, не шло.
Чтение газет и романов есть нечто вроде табаку – средство забвения.
Здоровье лучше. Писать ничего не хочется.
Все ушли спать. Я сидел один тихо. И хорошо.
Если можете выдержать предлагаемый вам экзамен, подходите к столу и берите билет, если же чувствуете, что не овладели предметом, то лучше и не приступать.
Книг слишком много, и теперь какие бы книги ни написали, мир пойдет всё так же. Если бы Христос пришел и отдал в печать Евангелия, дамы постарались бы получить его автографы и больше ничего. Нам надо перестать писать, читать, говорить, надо делать.
Ничего не пишу, занимаюсь Конфуцием, и очень хорошо. Черпаю духовную силу.
Я перебесился и постарел.
Мне хочется знать про твое здоровье — не разделяю физическое и духовное, хотя и считаю, что основой физического духовное.
Самое простое и самое короткое нравственное правило состоит в том, чтобы как можно меньше заставлять других служить себе...
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Люди любят меня за те пустяки — «Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Очень хорошо. Я себя давно так умственно и физич[ески] хорошо, бодро не чувствовал.
Рад, что и Горький и Чехов мне приятны, особенно первый.
Встал поздно, порубил. Очень хорошо работалось.
Напишите мне. Если я не нужен, то поживу еще здесь несколько дней.
