Все материалы
Арест его есть очень печальное для него и его друзей, особенно для меня, печальное недоразумение
Все дни живу бесцветно, но прозрачно, всех люблю естественно, без усилия.
Посылаю вам молитву, которую люблю повторять, когда свертываешься и чтобы не свертываться.
Очень жарко. Я даже не купаюсь, а то прилив к голове.
Я сужу по себе, мне грустно без тебя, и потому кажется, что и всем тоже. Да оно так и есть.
А на что вам книг — у вас горы и виноград и горы.
Ежели можно раньше приехать, то приеду, потому что только с тобой, детьми я дома и человек
Других же людей не судить, а стараться любить тем больше, чем больше они заблуждаются и потому несчастны.
Не верьте себе, когда на вас найдет то состояние, которое мы все испытываем...
Уже 18-ть лет тому назад я по отношению к собственности поставил себя в такое положение, как будто я умер.
Напишите мне. Если я не нужен, то поживу еще здесь несколько дней.
А я так на днях был в Туле и видел всё, что давно не видал: войска, лавки, полицию и т. п., и захотел было осердиться на всё это, как бывало, да потом опомнился
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Слишком уж он затянулся в привычке одурения себя: табак, вино, песни и вероятно женщины. С людьми в таком положении нельзя говорить — их надо лечить
Лизавета очень хороша. Глаза.
Пишу Вам не как министру, не как сыну моего друга, пишу Вам как брату, как человеку
Книг слишком много, и теперь какие бы книги ни написали, мир пойдет всё так же. Если бы Христос пришел и отдал в печать Евангелия, дамы постарались бы получить его автографы и больше ничего. Нам надо перестать писать, читать, говорить, надо делать.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Самое простое и самое короткое нравственное правило состоит в том, чтобы как можно меньше заставлять других служить себе...
Очень хорошо. Я себя давно так умственно и физич[ески] хорошо, бодро не чувствовал.
Теперь лето и прелестное лето, и я, как обыкновенно, ошалеваю от радости плотской жизни и забываю свою работу.
