Все материалы
Встал поздно, целый день ничего не делал
Нехорошо поступил ты, любезный брат, отдаваясь недоброму чувству раздражения.
Не надо тревожиться.
У вас незаметно ни малейшего признака писательского дарования, и я советовал бы вам не заниматься этим.
Желаю и надеюсь, что эта глава удовлетворит вас так же, как она меня вполне удовлетворяет.
Милый друг, и чувствую и вижу, что ты держишься, чтобы не высказать мне больного, и я тебя люблю и жалею за это, и мне хочется увидать тебя поскорее.
А на что вам книг — у вас горы и виноград и горы.
Простите, что говорю вам такие пошлости
Контраст между роскошью роскошествующих и нищетой бедствующих всё увеличивается, и так продолжаться не может.
Я сужу по себе, мне грустно без тебя, и потому кажется, что и всем тоже. Да оно так и есть.
Люди любят меня за те пустяки — «Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными.
Мне жить довольно хорошо, потому что я от жизни, вероятно, также и ты, ничего не жду.
Решительно совестно мне заниматься такими глупостями, как мои рассказы, когда у меня начата такая чудная вещь, как роман Помещика.
Лизавета очень хороша. Глаза.
Все ушли спать. Я сидел один тихо. И хорошо.
Ничего не работается. Живу радостно.
Я не люблю писать жалостливо, но я 45 лет живу на свете и ничего подобного не видал.
Надо твердо поставить всю жизнь на это: искать, желать, делать одно — доброе людям — любить и увеличивать в них любовь, уменьшать в них нелюбовь.
Ничего не пишу, занимаюсь Конфуцием, и очень хорошо. Черпаю духовную силу.
Живу совершенно беспечно, не принуждая и не останавливая себя ни в чем: хожу на охоту, слушаю, наблюдаю, спорю.
Если бы Таня спросила меня, выходить ли ей замуж, я сказал бы: да. А М спросила бы, я сказал бы — лучше нет, если она сама не чувствует в этом необходимости.
