Все материалы
Я все по старому — пытаюсь писать, но не втянулся хорошенько.
Ничего не пишу, занимаюсь Конфуцием, и очень хорошо. Черпаю духовную силу.
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
Живу совершенно скотски; хотя и не совсем беспутно, занятия свои почти все оставил и духом очень упал.
Самое простое и самое короткое нравственное правило состоит в том, чтобы как можно меньше заставлять других служить себе...
Вы говорите: как идти, куда? Вопрос этот может быть только тогда, когда думаешь, что знаешь, куда надо идти. А думать этого не надо.
У Фета вечер очень приятно.
Советую вам думать не о театре, а о том, как бы прожить хорошо, нравственно свою жизнь.
Пожалуйста, никому не показывайте это письмо и разорвите.
Уже 18-ть лет тому назад я по отношению к собственности поставил себя в такое положение, как будто я умер.
Знать, что было и будет, и даже то, что есть, мы не можем, но знать, что мы должны делать, это мы не только можем, но всегда знаем, и это одно нам нужно.
Помогай вам бог перенести ваше испытание, не изменив самого драгоценного для вас вашего любовного отношения к людям
Не помню, писал ли я в последнем, что в ваших словах о работах моих в поле и ваших за книгами есть нотка упрека.
Не усиливайте своей привязанности друг к другу, но всеми силами усиливайте осторожность в отношениях, чуткость, чтоб не было столкновений.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Не верьте себе, когда на вас найдет то состояние, которое мы все испытываем...
Делаю пасьянсы — вроде сумашествия. Читал.
А я так на днях был в Туле и видел всё, что давно не видал: войска, лавки, полицию и т. п., и захотел было осердиться на всё это, как бывало, да потом опомнился
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
Все дни живу бесцветно, но прозрачно, всех люблю естественно, без усилия.
