Все материалы
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
У вас незаметно ни малейшего признака писательского дарования, и я советовал бы вам не заниматься этим.
Не согласен только с вашим выражением о том, что мы работаем для того,чтобы осчастливить людей. Работа должна быть только в том, чтобы увеличивать любовь к богу
Мне ужасно совестно и досадно, что я затерял две ваши рукописи. Пожалуйста простите меня.
Пишу Вам не как министру, не как сыну моего друга, пишу Вам как брату, как человеку
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
То, что срок нашей земной жизни не в нашей власти и всякую секунду может быть оборван, всегда забывается нами.
Перечел ваше письмо, отложенное у меня для ответа. Очень сожалею, что не могу дать вам определенного ответа на ваш вопрос: крестить или не крестить.
Я шил сапоги.
Не усиливайте своей привязанности друг к другу, но всеми силами усиливайте осторожность в отношениях, чуткость, чтоб не было столкновений.
Я не люблю писать жалостливо, но я 45 лет живу на свете и ничего подобного не видал.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Никогда мы перед разлукой не были так равнодушны, как этот раз, и потому мне все об тебе щемит.
желание славы есть последняя одежда, которую снимает о себя человек. Я чувствую постоянно всю силу этого соблазна. И постоянно борюсь с ним.
Живем мы хорошо, все здоровы и физически, и нравственно.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Было очень хорошо на душе, и также хорошо и теперь.
Помогите в следующем. Малого судили, приговорили к смертной казни... Нельзя ли что-нибудь сделать для облегчения его судьбы? Очень уже жалки его родители
Встал поздно, целый день ничего не делал
Письма ваши производят на меня очень тяжелое впечатление, так как я вижу в них недоброе чувство ко мне...
Не помню, писал ли я в последнем, что в ваших словах о работах моих в поле и ваших за книгами есть нотка упрека.
