Все материалы
Письма ваши производят на меня очень тяжелое впечатление, так как я вижу в них недоброе чувство ко мне...
Много думал, но ничего не делал.
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Других же людей не судить, а стараться любить тем больше, чем больше они заблуждаются и потому несчастны.
Странное и смешное дело, о котором я вам пишу... Попутала меня нелегкая поехать в Baden, а в Бадене рулетка, и я проиграл всё до копейки.
Я здоров, как можно быть здоровым скверно прожившему жизнь старику
Всё слабость и уныние.
Уже 18-ть лет тому назад я по отношению к собственности поставил себя в такое положение, как будто я умер.
Встал очень рано.
Делаю пасьянсы — вроде сумашествия. Читал.
Живу почти один, а народу бездна — гости за гостями. Работаю немного. — Коля ваш в степи. А вы как? Не уехали ли тоже? Пишите обо всем.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Живем мы хорошо, все здоровы и физически, и нравственно.
Люди любят меня за те пустяки — «Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными.
То, что срок нашей земной жизни не в нашей власти и всякую секунду может быть оборван, всегда забывается нами.
Простите, что говорю вам такие пошлости
Поздравляю вас с Новым годом; дай вам бог здоровья и спокойствия душевного.
Очень хорошо. Я себя давно так умственно и физич[ески] хорошо, бодро не чувствовал.
Милый друг, и чувствую и вижу, что ты держишься, чтобы не высказать мне больного, и я тебя люблю и жалею за это, и мне хочется увидать тебя поскорее.
Арест его есть очень печальное для него и его друзей, особенно для меня, печальное недоразумение
Самое простое и самое короткое нравственное правило состоит в том, чтобы как можно меньше заставлять других служить себе...
