пожертвований в монастырь, в который она желала вступить, она исполнила давнишнее свое желание и постриглась в инокини в Хотьков монастырь под именем матери Амфилогии.

«Тебе, Николушка, меня не нужно теперь, — говорила она сыну. — Живи, как при мне жил, не забывай Бога и Бог тебя не оставить. А я за тебя буду Богу молиться и благословенье мое всегда будет над тобой и над женушкой твоей, и она добрая. Молода, горяча, но она баба добрая, ты ее наставляй и учи. А когда, Бог даст, дети будут, то я крестить буду старшего мальчика, и вот тебе вотчина моя416 Ошибочно не зачеркнуто: на Неручи на зубок старшему сыну. А монастырь уж ты не забывай и мне и игуменьи и сестрам помогай, и Бог тебя не оставить».

И так старая Княгиня еще не в старых годах, 45 лет, простилась с сыном и уехала в монастырь с одной вдовой, да двумя крепостными девками.

Жизнь Князя Николая Ивановича была спокойная и счастливая. Зимы он417 ездил жил в Москве Москву в своем доме на Устретенке, а постом ворочался в свое село Вяземское. Княгиня была женщина здоровая, добрая, хотя и горячая, именье у них было достаточное и с каждым годом увеличивалось по степенной жизни и разумному хозяйству Князя Николая Ивановича. Родные братья и двоюродные любили и уважали старшего в роду Князя и съезжались к нему гостить по праздникам и в Москве и в деревне. И во всех делах ему бывал успех за все эти первые 10 лет деревенской жизни, с 1752 по 1762 год. И сам он не забывал приказа матушки, был усерден к храму Божию, построил церковь у себя в вотчине, принимал странных и не забывал монастыри. К матушке в монастырь каждую осень посылал обозы и сам с женою два раза в году ездил.

Перемена царствования, смерть Елисаветы Петровны и вошествие на престол Петра III и потом Екатерины, прошло для них незаметно. От Царей милостей они не получали и не ждали. И из родни их был в случае тогда один Князь Иван Романович, двоюродный Николая Ивановича, женатый на Суворовой. Одно только было горе Князя с Княгиней, Бог не давал им наследника. На другой год женитьбы дал им Бог сына Михаила, но ребенок умер, потом родилась дочь Наталья. Потом опрокинули Княгиню в карете, спуская с Мценской горы. Она выкинула и долго после болела и, казалось, что их желанья не могли уже исполниться. Но они не отчаявались и продолжали и сами молиться о том Богу и посылать богатые милостыни в монастыри, прося монахов и монахинь замолить о них Бога. И Бог исполнил их молитву. Мать Амфилогия рассказывала, что это прямо была милость Божия по молитвам святого юродивого Кирилушки, который и замолил Бога за них и прямо предсказал не только рождение сына, но и судьбу его и его родителей. Мать Амфилогия, скончавшаяся схимницею уж в 1813 году, 105 лет от рождения и пережившая не только сыновей, но внуков и правнуков, видевшая на своих глазах совершившуюся судьбу того внука, которого она вымаливала у Бога, ясно потом поняла, когда уж совершилось, значение слов Юродивого, но для Князя Николая Ивановича и Княгини419 В подлиннике ошибочно не зачеркнуто: и предсказание это было темно. —

Это было великим постом в Хатьковском монастыре в келии у матери Амфилогии. Князь с Княгиней по обещанию своему пришли из своей вотчины пешие420 к Троице в монастырь и, несмотря на то, что у Княгини все ноги были в крови, всю дорогу не садились в едущую сзади карету. После молебни угоднику они переехали в Хатьков и, отслушав обедню и отслужив еще молебни родителям Преподобного, они вошли в келию к матушке и сидели за чаем, когда в келию вошел босой в одной рубахе Кирилушка с можевельниковыми ветками в руках. Он всегда ходил летом с цветами, зимой — с ветками. Увидав Князя с Княгиней, он пошел за перегородку, где стоял кувшин с водой. Помочил ветки и подпрыскал и мужа и жену. «Полюбил вас, слава Богу, — сказала шепотом Княгиня-монахиня. — Только кого полюбит — брызгает».

— Вот, Кирилушка, Бог не дает им сына, — сказала инокиня юродивому, — помолись за них.

— Не тужи, старуха волнуха, — заговорил юродивый. — Николашке сын Вася. У Аннушки Вася. У меня внучек. Не тужи, деушка, — обратился он к молодой Княгини, гладя ее веткой по голове, — свекровь не обижай, а сын будет Васюточка маленькой, маленькой, — заговорил, все утончая и утончая голос, а потом большой, большой, большой станет. И он все грубее и грубее делал голос. — Только не видать тебе его близко. Далеко, далеко. Вот Николашка увидит. Увидит, да зажмурится. Вот так.

Он сам зажмурился. Но, открыв один глаз и увидав, что Князь Николай Иванович не зажмурился, вдруг рассердился и, сняв с себя шапку кожаную, послушническую, надвинул на Князя так, чтобы закрыть ему глаза.

— Маленькой, маленькой. Большой, большой.421 Мать Амфилогия помнила все предсказание и поняла, что все оно сбылось на радость детей и на горе. Но родители вспомнили только про радость

И точно, через полтора [года] Княгиня родила сына, крупного здорового мальчика с большими волосами и с двумя макушками. И родился мальчик в рубашечке. Много было на этой радости послано даров монастырям и заложена в селе Вяземском в память этого Храм Свят Святителю Николаю с приделом во имя Василья. Припоминая слова юродивого, мальчика назвали Васильем и крестили его дядя Князь Алексей Иваныч и бабушка мать Амфилогия, в последний раз для этого случая выехавшая из своего монастыря. На крестины в Мае месяце съехались родные Князя и Княгини. Хотя новый дом, построенный Князем, уж в черне был готов, съезд был такой, что все гости не могли поместиться в домах и конторе, и для Князя Павла Ивановича была разбита турецкая палатка недалеко от дома подле рощи.

В то самое время, как гости съехавшиеся на крестины, еще пировали у Князя, в одну ночь к422 у балагана палатке, в которой в котором жил Князь Павел Иванович,424 (Балаган стоял на краю усадьбы у леса) ночью подкинули младенца. Калмык, живший в прислугах у Князя425 и ночевавший на полу и чесавший ему голову, услыхал у двери в балаган, что что-то шуршит, и, тихо оставив засыпавшего Князя, вышел посмотреть. Кто то босыми ногами побежал по дороге к лесу. Калмык хотел уж назад вернуться. Вдруг запищало что-то у него под ногами. — Глядь, —младенец, голый, как есть, в дерюжке завернут. Калмык взял мальчика, хотел внести его в балаган, да вспомнил, что Князь чуток на сон и сердит, коли разбудят его, да раздумал и, разбудив казачка, велел ему Князю голову чесать, а сам понес мальчика в земскую избу, и, разбудив Земского, показал ему и рассказал, как было дело. Земской позвал караульщика, старосту, и стали судить, чей бы426 В подлиннике: бы повторено, дважды ребенок и как Князю сказать, как бы беды не было.

<Ни> креста на ребенке ребенка не было, и ни рубашонки, ничего, и пуповина, видно, недавно откушена и завязана ниченкой из рубахи. — Мужики судили, чей бы такой был ребенок; староста говорил, что по дерюжке — не с их стороны, а с зареченской из Пашутина должен быть, потому что толь только та там пошло это новое заведение ткать дерюжки из их оческов, <а у них нету. (Пашутина была вольная деревня за рекой.) Земской говорил, что надо завтра к бабке сходить, она узнает, чей. Калмык рассказывал, как он чуть не наступил на мальчика. А, между тем, ребенок лежал на429 полатях коннике, куда его положил калмык, и, разметавшись в дерюжке, громко стал кричать. Земщиха, из за перегородки давно уже слышавшая их разговор, закричала оттуда на них.

— Бога в вас нет! — закричала она вдруг. — Что ребеночка то бросили, Завтра разберетесь, а теперь надо его покормить. — И она, накинув шубенку, вошла в горницу и унесла к себе ребенка, а мужа послала за молоком.