Я смотрю на Лину и вижу и почему то знаю, что она, эта Лина, полная противоположность матери и уже привыкла терпеть её нападки, и вижу, как она вся вспыхнула и что то пробормотала.

— Что ты говоришь, я не слышу? говорит княгиня.

— Ничего, я только никогда не говорила, что это очень мило, просто мне жалко жен и детей, они приходили.

— Это очень мило, что вы, княжна, жалеете их, мягко с каким то особенным, только к женщинам и только к красивым, умилением сказал предводитель, обращаясь к Лине, но что же делать, что же делать, повторил он, при чем усы стояли твердо кверху. И он, приятно улыбнувшись, обратился к хозяйке и подробно рассказал, как у него, в его имении нынешним же летом вырубили 27 дерев, а потом запустили все стадо (он сказал стадо, а не табун) в его луга и как я ничего, ничего не мог сделать, сказал он.

А я между тем почему то знаю, что он сделал оч очень много, т. к. десяток крестьян более полугода таскают по тюрьмам и теперь еще двое из них сидят, дожидаясь суда.

— Нет, поверьте, милая княжна, есть всему предел, опять с нежностью обратился он к дочери. Дерзость, бессовестность, безнравственность, полная безнравственность нашего народа дошли теперь до последней степени. Sans foi ni loi.387 *** Ни стыда ни совести.

Предводитель с кверху поднятыми усами, как мне почему то это тоже было точно известно, давно уже не платящий свои долги и большой любитель француженок, при том же и дуэлист, имевший в своей жизни две affaires d’honneur,388 *** дело чести, которыми он очень гордился, много говорил о безнравственности народа и кончил тем, что когда нет в людях религиозно-нравственных принципов, то сдерживать такой народ может страх и только один страх...

Тогда один из обедавших, кажется врач, как я тоже почему то знаю, один из людей, кымъ которым совершенно все равно, как живут люди, но кые которые считают нужным и привычным осуждать все, что делает правительство — вступил в разговор, возражая предводителю. Он разводил руками перед тем, что совершается: «Было худо, казалось хуже не могло быть, а вот еще хуже. И куда мы идем». Он говорил все эти обыкновенный слова о том, что при теперешнем составе и направлении правительства, при отсутствии всякого направления при полном царствующем произволе нельзя ничего ожидать другого. Вверху беспринципность, произвол и случайность. Измениться, улучшиться положение может только при возможности складываться людям в те условия, которые свойственны их политическому возрасту. При теперешнем же коснении правительства в формах жизни XVI в., чего же можно ждать от народа и т. д. и т. д.

Кто то возражал, кто то соглашался. Все было неинтересно, и всем, кто говорил, было все все равно. Я тоже почему то знал это. Забавно было то, как княгиня вкривь и вкось вмешивалась в разговор, как я хорошо видел и знал, совершенно не понимая того, о чем говорилось, но за то своим решительным тоном озадачивая говоривших. Я тоже знал, что ей еще более, чем другим, было все равно, но ей скучно б было сидеть и не говорить, а она не хотела лишать себя этого удовольствия. Когда предводитель доказывал, что за-границей собственность уважается, потому что люди имеют уважение к закону, и когда врач возражал, что уважать можно только тот закон, который установлен самим народом, она вдруг заявила, что она, когда была в Италии, то сама видела, как прачка утром стирала белье, а вечером в прекрасной шляпке à la Reine de Prusse389 *** à la королева прусская или что то подобное сидела в театре. Выждав время пока она кончила говорить, предводитель продолжал там, где был прерван.

— В Европе рабочий народ — люди. Но с нашим пьяным и диким народом, теперь еще возбуждаемым жидами революционерами, без тех неукоснительных строгих мер, которые, славу Богу, введены и поддерживаются, ничего нельзя сделать. С человеком можно и должно обращаться по человечески, а с животными так, как это свойственно животному. С сословием же, лишенным всякого понятия о нравственности, не считающим воровство безнравственным...

Вдруг с конца стола послышался голос приятный и взволнованный, повторивший слова пр предводителя :

— «Безнравственное сословие. Хорошо безнравственное сословие». Говорил это совершенно плешивый только с курчавыми белыми волосами на висках и такой же бородкой старичек в грязном пиджаке, без видимого белья, с грязными руками, но с прекрасными умными, милыми голубыми глазами.

Я как будто и знаю и не знаю этого человека. Знаю, что он чудак, кажется любить выпить, но золотое сердце и светлый ум.

— Хорошо безнравственное сословие, то сословие *** которое кормит все другие нравственные, вдруг заговорил он усмехаясь.

Предводитель пожал плечами, выражая недоумение перед смелостью этого странного, с грязными руками человека. Но тут княгиня поднялась шурша платьем и сказала.