— Верно.
А сама все смеется.
Скидали воз, только успели, а уж дождик крапит. Живо под телеги забился народ, шабаш. Дворниково сено убрали, свое осталось. — Делать нечего, пошел народ по домам. Ведь догадалась же, шельма. Андрея оставила с телегой, сама с солдаткой домой пошла. Только вышли, Никифор, что с солдаткой жил, за ними. Отстала солдатка,
Тут ее, видно, Бог и наказал за все шутки и за Андрюху. Дворник сено гуртовщику запродал и гуртовщика то в этот самый день звал на покос сено посмотреть. — Идет Маланька через поляну и о чем думает, Бог ее знает: и солдатка тут с
— Здравствуй, тетушка, куда Бог несет?
А сам поперек дороги стал.
— Домой идем, что дорогу загородил, я и обойду.
Повернул лошадь, за ней поехал. Посмотрит на него баба — орел, думает, это не Андрюхе чета.
— Как тебя зовут, молодайка?
— A тебе начто?
— Какая ни есть, да не про тебя. Нечего смеяться то.
— Какой смеяться. Да я для такой бабочки и ничего не пожалею. Как звать?
— Маланьей. Чего еще нужно?
(Он опять дорогу загородил). Слезать стал.