— Мари — это такая прелесть, — говорила Наташа, вопросительно и робко глядя на мужа. — Как она умеет понимать детей. Она как будто только душу их видит. Вчера, например, Митинька стал капризничать (Наташа рассказала, как Мари хорошо поступила). Я не могу. Я чувствую, что я всё в пеленках. Особенно без тебя. И не могу. Ты знаешь, я думала, какая разница между мной и Мари. Мы раз договорились с ней. Для нее дети — всё. А для меня — муж. Я всех их брошу для тебя, а она нет. Ах, у Лизы два зубка, я тебе и не сказала.

Пьер1270 отвечая на первый вопрос, поцеловал только поцеловал ее руку, отвечая на первый вопрос, чем она лучше Мари. И Наташа поняла, что ответ состоял в следующем: тем, что я люблю тебя больше всего в мире. На другой вопрос, хорошо ли, что Мари вся в детях, а она вся в муже, он отвечал тем, что стал говорить про свой спор с Nicolas и про ту разницу, которая была между ними. (Наташа поняла, что разница характеров ни от кого не зависит и что могут быть различные в мнениях одинаково хорошие люди.)

[Далее от слов: — Для Nicolas, — говорил Пьер, — мысли, рассужденья есть забава кончая: А отец? Я люблю их. И я сделаю, что бы они ни говорили близко к печатному тексту. T. IV, эпилог, ч. 1, гл. XVI.]

1272 На полях конспект: Не оправдывая, не обвиняя. Тихон идет сзади, продает сапоги. Вспоминает о своем времени, миродеров. Зачеркнуто: < Французы, начавшие> Люди, совершавшие движение с запада на восток и с востока на запад <сопровождавшееся бесчисленным количеством злодеяний>, убивали, мучали себе подобных. Но они были все люди, с свойственной каждому человеку искрой божественной любви к человеку, — более того, все они верили в божественное откровение любви к ближнему, но все они <участвовали в бесчисленных злодеяниях> должны были участвовать в предназначенном злодейском движении. Каким образом христиане — люди, в которых вложено отвращение к убийству, могли совершать эти злодейства? Вот единственный, вечный вопрос истории! На полях вписан текст первых двух абзацев, а дальнейший текст автографа, кончая: было движение с запада на восток отчеркнут вертикальной чертой. Люди, идущие таким образом с огнем и мечом с запада на восток, все люди, т. е. ненавидящие зло, любящие ближних, люди, недавно еще объявившие права человека, более всего этого — все эти люди христиане, но люди эти, миллионы, идут без причины убивать своих ближних.

1273 Посмотрим Какие это люди, что побуждает их? Огромная масса этих людей — солдаты, не понимающие, зачем и что они делают.

Каким образом солдаты, русские и франц французские , резали друг друга, не изменяя своей человеческой природе?1274 совершенно понятно. Солдата Солдаты отдали в рекруты, школили, приучили его и бросили в то положение, в котором ой должен бить или быть убитым. И солдат, не изменяя своему человеческому достоинству, убивает с спокойной совестью. Зачем и хорошо ли, то знают офицеры и те, которые им приказывают. И этих людей, стоящих на низшей степени власти, самое большое число. Это — основание пирамиды. Офицеры, люди среднего сословия,1276 также хотя и отдают себе1277 несколько более отчет в причинах, побуждающих их к деятельности, в неразрешимых трудных вопросах ссылаются на высшие власти, которые знают, зачем всё делается. Этих меньшее число против первых. Итак, уменьшаясь в диаметре числа и возвышаясь в знании целей, идет эта пирамида людской деятельности до своей вершины — представителя высшей власти. Дипломат, объявляющий войны, главнокомандующий, отдающий приказ сражения, стоящие близко к вершине пирамиды, еще имеют оправдание в воле государя, но государь, составляющий бесконечно малую точку, вершину, уже не имеет этого оправдания. Каким образом приготавливаются эти люди, которые для исполнения целей истории должны быть на время исполнения лишены всего человеческого — вот в чем интерес изучения этих личностей.1278 С этой точки зрения посмотрим на Наполеона) вершины одной из величайших пирамид истории: Н Наполеона и А Александра .

Основной существенный смысл войн начала нынешнего столетия есть движение злодейское с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком движения было движение с запада на восток. Что нужно было для человека, стоящего во главе этого движения?

Отсутствие преданий, связей, суеверий, презрение к людям, любовь к фразе (называемой славой), несомненная смелая лживость, яркие умственные способности, затемненные безумием самообожания,1279 отчаянная дерзость и совершенное отсутствие чувства красоты и правды. И все эти необходимые способности являются в нужном человеке в нужную минуту.

Человек1280 из грязи без имени, даже не француз, вдруг самыми ничтожными случайностями выдвигается на видное место в то смутное время жизни французского народа. Бесчисленные случайности, которые описывают даже его хвалители, выдвигают его (имеющего ни больше, ни меньше достоинств, чем 1000 таких людей во Франции) во главу армии и первые успехи его основаны на1281 непостиж непостижимых войнах с войсками, не дерущимися и сдающимися при первой возможности. Война в Египте — бессмысленная жестокость и не могущая представлять какой-нибудь заслуги, благодаря смелости лжи, с к которой человек этот описывает ее, приобретает ему еще большую славу.

В Париж он попадает в минуту разложения Директории. Его вталкивают в заседание директоров. Он, испуганный, хочет бежать. Но директоры бегут прежде его. И он консул, император. Какая-то судьба сводит его со всеми коронованными лицами Европы, с папой, и опыт личного знания этих людей только увеличивает его презрение к ним. Из милости он прощает того папу, перед которым ползали императоры, из милости принимает в свое ложе дочь императора и, чем больше возвышается его власть, тем упорнее всё, что только есть подлого, жмется вокруг него и заслоняет от него созерцание настоящего мира. Как бы примериваясь и приготавливаясь к предстоящему движению, та сила, которая волновала Францию, теперь, получив направление, стремится к востоку и возвращается нарастая и окрепчая. И вместе с силой приготавливается человек, который станет во главе этого движения. Всё совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и вложить в него бессмысленное стремление на восток, на Москву, наказать того человека, которого он узнал в Тильзите и к которому получил то же презрение.

И в одно и то же время готовы силы и готов человек.

Страшное нашествие стремится на восток, достигает конечной цели — Москвы.1282 и гибнет.

Поднимается новая, неведомая никому сила — народ, и нашествие гибнет.

Казалось бы, роль человека, стоявшего на вершине нашествия, кончена; но он еще нужен, и провидение бережет его и ореол, окружающий его и скрывающий его ничтожество и бедность.

Новое лицо, бездействовавшее во время действия сил народа, является на вершине другой пирамиды — движения с востока на запад.