— Как сделали? Разделили бы всю по душам, что мужику, что барину, всем по ровну.

Все согласились с этим проэктом, но Нехлюдов стал указывать на неудобство его. Если всем разделить, все господа, лакеи, повара, чиновники, писцы, все городские люди возьмут свои паи, а богачи скупят у них. А у тех, которые на своей доле, опять народится народ, и опять богачи заберут крестьян в руки.

— Запретить, чтобы не продавали землю, а только кто сам пашет.

И на это Нехлюдов возразил, что усмотреть нельзя будет, кто для себя пашет, кто для другого. Главное же, нельзя равно разделить:

— За что одним вам будет чернозем, а Московским глина или песок? Все сюда захотят.

Еще один предложил устроить так, чтобы всем артелью пахать. И кто пашет, на того и делить.

И этот коммунистический проэкт легко было разбить тем, что для этого порядка надо, чтобы все люди по совести работали, не отставали, или много начальников надо. А в начальники некого поставить.

Крестьяне согласились. Тогда Нехлюдов объяснил им проэкт единой подати. Земля ничья, Божья.

— Это так, — отозвалось несколько голосов.

— Есть земли лучше и хуже. И на хорошую все лезут. Как же быть, чтобы уравнять? А так, чтобы тот, кто будет владеть хорошей, платил бы тем, которые163 владеют худшей или вовсе не владеют землей, то, что его земля стоит. А так как трудно распределить, кто кому должен платить, и так как на общественные нужды деньги собирать нужно, то и сделать так, чтобы тот, кто владеет землей, платил в общество на всякие нужды то, что земля стоит. Так всем ровно будет. Хочешь владеть землей, плати. А не хочешь владет, ничего не платишь, а подать на общественные нужды за тебя платят те, кто землею владеет.

— Так точно, правильно будет, только бы плата была посильная.

— А плата должна быть такая, чтобы было в самый раз: не дорого и не дешево. Если дорого, то не выплатят, и убытки будут, а если дешево, все кинутся, перекупать друг у друга будут, торговать землею будут. Вот это самое я хотел сделать у вас.

Через несколько дней крестьяне сами пришли к Нехлюдову и согласились на его условия.

На согласие это имело влияние то, что, во 1-х, три дня крестьяне всех трех деревень каждый вечер собирались и толковали о предстоящем деле; во 2-х, то, что мельник грозил снять землю, хоть по 10 рублей заплатить, в 3-их, и главное, то, что между крестьянами прошел слух, не лишенный основания, что к Нехлюдову приезжал от Губернатора исправник с требованием прекратить свои сношения с крестьянами, производящия в народе волнения.

«Если начальство против него, значит, он за нас», решили крестьяне и согласились; так что домашнее условие было подписано, и Нехлюдов уехал назад в Москву с радостным сознанием удачи, т. е. осуществления того, что было ему ясно теоретически, но за практическое осуществление чего он очень боялся. «Если здесь удалось, то, вероятно, удастся и в Нижнем и в Самаре», думал он.