Но пока еще наступить время въ большихъ размѣрахъ исполнять свои планы, Кити и теперь на водахъ уже искала случая прилагать свои новыя правила жизни и подражать Варенькѣ. Она бы рада была теперь сойтись съ отвратительнымъ для нея Николаемъ Левинымъ и помогать ему; но и княгиня не позволила бы этаго, да и Николай Левинъ скоро уѣхалъ.930 Удобнее всего было помогать и делать добро семейству профессора Была одна умирающая дама, у которой часто бывала Варенька, но опять Княгиня не позволила ходить к ней. Кити нашла себе однако дело. Дело это было семейство живописца Кронова, с которым она познакомилась и против которого Княгиня ничего не имела. Семейство состояло из беременной, слабой и больной матери, трех маленьких детей и самого931 профессора живописца, находившагося на последней ступени чахотки.932 Семейство это было бедно, не имело прислуги. А между тем жена профессора была девушка известной фамилии, и потому Кити удобно было познакомиться с нею.

Вся история этого семейства была очень трогательна. Девушка из Петербургского общества Анна Павловна Весельская влюбилась въ своего учителя живописи и извѣстнаго живописца Кронова. Противъ воли своихъ родителей она вышла за него замужъ. Родители, считавшіеся очень богатыми, скоро разорились, и у Кроновыхъ остались однѣ средства — работа мужа. Онъ заболѣлъ, и жена безъ средствъ, ожидая смерти мужа, вела самую трудную жизнь за границей.

Кити приучила к себе детей, сошлась с женою и стала бывать у них, стараясь933 всякій разъ сдѣлать что нибудь полѣзное. И скоро она почувствовала, что появленіе ея приноситъ радость всему семейству. утешать больного, занимать детей и помогать матери.934 Для Кити незамѣтно пролетѣли первыя четыре недѣли пребыванія ея на водахъ. Она замѣтно поправилась и почувствовала себя спокойной и даже счастливой, совсѣмъ другимъ счастьемъ, чѣмъ то, которое она прежде представляла себѣ.

Княгиня въ первое время не охотно смотрѣла на ея сближеніе съ семействомъ935 профессора Кроновых, но делать было нечего, тем более что, несмотря на бедность, Анна Павловна была вполне порядочная женщина, и сам Кронов был знаком со всем лучшим обществом Петербурга. Притом принцесса и другие любовались добротой Кити, и это утешало Княгиню.936 Княгиня чувствовала, что что-то лишнее есть въ мысляхъ и чувствахъ ея дочери, что она это скрываетъ отъ нее Она видѣла, что дочь читаетъ по вечерамъ Евангеліе, это хорошо, но въ общемъ Княгиня не могла не радоваться на свою Кити. Сама Княгиня полюбила и дѣтей Кроновыхъ и ласкала ихъ и бѣдную Анну Павловну, въ которой она принимала большое участіе. — Что то давно не видать твоих protégés, — сказала раз Княгиня. — Что Анна Павловна не заходит? — Нет, она нынче хотела зайти, — покраснев сказала Кити.

Вся жизнь Вареньки была проста, ясна и возвышенна. Ей не нужно было искать, бороться. Она полюбила человѣка и готовилась къ обязанностямъ семьи, но Богу неугодно было, она подчинилась его волѣ, и жизнь всетаки была полна. Была ея благодѣтельница, счастью которой и спокойствію она старалась содѣйствовать всѣми силами, были и тамъ, въ Ментонѣ, гдѣ она жила, и здѣсь, куда бы она ни пріѣзжала, люди, нуждавшіеся въ ней, которьмъ она приносила пользу. Стоило только забыть себя и дѣла, и счастливаго дѣла, въ которомъ чувствуешь себя полезной, найдется безъ конца. Такъ думала и жила Варенька. И влюбленная въ нее Кити, видѣвшая въ ней образецъ всѣхъ совершенствъ, понявъ ясно то, что было самое важное, не удовольствовалась тем, чтобы восхищаться этим, но тотчас всей душой отдалась этой новой открывшейся ей жизни. И, несмотря на насмешки матери над этим engouement, Кити нетолько подражала своему другу в манере ходить, говорить, мигать глазами, но и во всем образе жизни. Через Вареньку она познакомилась с покровительствуемыми ею с М-me Berte и с семейством Професора.937 с Левиным же Княгиня прямо запретила всякое знакомство, что было На семействе Професора она сделала свое обучение благотворительности и испытала огромное, никогда еще не испытанное ею наслаждение. В сближении этом она, по избежание противодействия матери, старалась быть мудрою, как змея, и кроткой, как голубь. Она не высказывала матери цели своего сближения, зная вперед, что мать скажет то, что она говорила про Вареньку. «Быть доброй и помогать ближнему очень хорошо, — говорила Княгиня, — Но il ne faut rien outrer».938 [не нужно ничего утрировать.] «Как будто можно было быть христианкой не утрируя», думала Кити, вспоминая учение о щеке и рубашке.

Кити в это лето в первый раз читала Евангелие, которое ей дала Варенька. Итак, Кити искусно вела дело, она говорила, что подружилась с женой Професора, которая очень мила, что дети прелестны и она полюбила их, и между прочим только упоминала о жалком положении Професора. А в сущности все ее наслаждение состояло в том, чтобы облегчить Професору его тяжелое положение.939 и содействовать Вареньке в обращении его в веру.

Для Кити незамѣтно прошли первыя 4 недѣли пребыванія ея на водахъ. Она замѣтно поправилась и чувствовала себя спокойной и даже счастливой совсѣмъ другимъ счастьемъ.940 чем то, которое она прежде представляла себе. Главное счастье было ожидание жизни, как рассказывала ей Варенька, про одну девушку, по острогам, Еван Евангелие , школы.941 Четыре последние слова представляют собой, очевидно, конспективную запись. Княгиня не охотно смотрѣла на ея сближеніе съ семьей Професора, но дѣлать было нечего, притомъ Принцесса и другія любовались добротой Кити, и это утѣшало Княгиню.

Одно, что в этой счастливой для Кити жизни стесняло ее, это было отношение к ней Професора. Професор был молодой человек, безвкусно одетый, с голубыми, большими, как у всех чахоточных, блестящими и вопросительными глазами. Глаза эти постоянно смотрели на Кити, так что ей становилось неловко. Разговоров между ними никогда не было серьезных и продолжительных, так как мало было общего. Однажды, уже перед концом курса Кити, она зашла с Варенькой к Мимозовым [?], и Варенька тотчас же ушла к детям в задния комнаты. Кити осталась одна с Професором.

— Как вы себя чувствуете нынче?

— Было дурно ночь, но теперь лучше. И всегда лучше, когда я вас вижу.

Кити посмотрела на него и улыбнулась.

— Если бы это была правда, я бы желала всегда быть с вами.

— Мне довольно этого, правда ли это? — вскрикнул Професор.

Кити покраснела, увидав, что это не то, и тотчас же, переменив тон, — Можно пройти к Марье Ивановне? — сказала она вставая.

С этого разговора Кити объяснила себе холодность Марьи Ивановны к себе, которую она и прежде замечала. И Варенька противодействовала иногда тому, чтобы Кити виделась часто с Професором. Кити не позволяла себе еще верить в это, но это мучало ее и отравляло ей счастье этой жизни.