Тотчас же по простоте этого платья и манере дамы, узнав, что это была дама, Вронский остановился, чтобы извиниться.624 и дать ей пройти. Взглянув на простое625 некрасивое, свежее, румяное, неправильное и чрезвычайно привлекательное лицо дамы,626 скромно выглядывавшее из овальной рамки белого платка, которым была обвязана голова шея. Задумчивые, небольшие, странные серые глаза, окруженные необычно длинными ресницами, смотрели на него дружелюбно и внимательно. обвязанной кругом по шляпе большим платком, и встретившись взглядом с глазами, дружелюбно внимательно смотревшими на него, Вронскому вспомнилось что то знакомое и милое, но что была эта дама, он не мог вспомнить. Дама эта, очевидно, старалась отделаться, и не знала как, от другой дамы, прощавшейся с ней и о чем то просившей. Проходя, Вронский услыхал:

— Что вам стоит? А может быть, это Бог свел меня с вами. Вы слово скажете мужу.

— Я все готова сделать, что от меня зависит, но поверьте, что это не в моей власти, — сказал нежный густой голос.

В дверях зашумело, и вместо женского полушалия — мужской голос.

— Пришел проститься с вами, Анна Аркадьевна, — говорил голос. — Хоть немножко насладиться вашим обществом, и за то спасибо.

Вронской оглянулся. Просительница дама ушла, и в дверях стоял старик в собольей шапке, знаменитый ученый, которого Вронской знал с вида.

— Надеюсь встретиться с вами в Москве и продолжать наш спор и доказать — вы знаете, мы, женщины, смелы — доказать, что в нигилистах не может быть ничего честного.

— Петербургский взгляд, — сударыня.

— Не Петербургский, a человеческий, — сказал нежный, чистый голос.

— Ну с, позвольте поцеловать вашу ручку.

— До свиданья, Иван Петрович. Да посмотрите — если брат тут, пошлите его ко мне.

— А вашего брата нет? Неужели его нет? — сказала старуха, за взглядом сына перенося свои глаза на даму в пелерине, обшитой мехом.

«Ах, ведь это Каренина», подумал Вронской, теперь совершенно рассмотрев ее. Она была похожа на брата — то же красивое, цветное и породистое лицо и сложение, но совершенно другие глаза.627 и выраженіе. Вмѣсто свиныхъ, по мнѣнію Вронскаго, глазокъ Степана Аркадьича, у нея были большіе Глаза ея казались628 велики малы от густых черных ресниц, окаймлявших их.629 и вместо поверхностно добродушного, веселого обычного выражения лица Степана Аркадьича глаза выражали большую серьезность и впечатлительность. Но630 главную прелесть составл составляли главная черта ея, бросавшаяся въ глаза, были черные, какъ вороново крыло, волоса, которые не могли быть приглажены и вездѣ выбивались и вились.

<— Ну так скажи же мне все про себя. Прежде чем я ее увижу, мне нужно понять ваше положение.