Что то гадкое, подлое и испуганное показалось Pierr’y в лице князя Василия. Pierre чувствовал, что отвечать не надо и надо предоставиться вполне на волю тех, которые руководили им. В комнате было много людей, много свечей, много блестящего и белого. Pierre искал глазами отца, каким он помнил его еще три месяца тому назад, высоким, мужественным стариком, с седой гривой волос, напоминавших льва, и с тем побеждающим взглядом чудных глаз, против которого не могла устоять ни одна женщина, и с тем изящным и величавым спокойствием чистого лба, которое внушало такое невольное, смешанное с страхом, уважение. Он искал глазами отца и не находил. Был священник монах с серебряным крестом на черной ризе, дьякон в облачении, княжны в слезах и на кресле, обложенном подушками,1290 сидело лежало что то. Анна Михайловна остановила его у двери.

— C’est la cérémonie de la suprême onction qui va finir. Attendez,1291 [Сейчас кончается соборование. Подождите,] — сказала она значительно. Он повиновался.

Что то зашевелилось, Анна Михайловна велела ему итти. Он подошел ближе.1292 и действительно на подушках в кресле был граф Пахло нехорошо и странно. Чем ближе он подходил, тем сильнее становился запах. Слышались звуки усилий, но каких, Pierre не понимал и подходил ближе.1293 Он и не думал, что эти звуки производит его отец Анна Михайловна неслышными шагами обогнала Pierr’a и стала у кресла. Звуки прервались и послышался хриплый, разбитый голос.

— De grâce...1294 [Ради бога...] — сказал голос. Pierre в эту же минуту узнал отца в больном теле, лежавшем на кресле. Он увидал в середине подушек свалившуюся на бок голову1295 глаза своего отца, но ввалившиеся и окруженные чем то, жалкие и умоляющие и робкую, детскую и беспомощную улыбку, просившую, казалось, у всех прощенья. Это был его отец.

Как только Pierre подошел, князь Василий и княгиня Анна Михайловна отошли и что то пошептали. Умирающий с трудом поднял глаза.1296 Глаза были другие. В них Лоб был сморщен страданием. В глазах была одна робость, мольба о чем-то и стыд перед чем-то.1297 И глаза эти ввалились ужасно и блестели.

Pierre нагнул голову к опухлой, огромной руке отца. Очки его упали на подушку, он торопливо их снял и ломая сунул в карман.

Отец поднял с трудом руку, положил ее на волосы сына. — Pierre, pourquoi ne pas être venu chez votre père? — сказал он с1298 трудом страшным усилием. — Il у a si longtemps que je souffre.1299 [Пьер, почему не прийти к отцу? Я так давно страдаю.]

Pierr’y вспомнилось, как он, ложась спать, желал скорой смерти отца. Он чувствовал, что его преступное желание сбывается.

— Je ne sais pas,1300 [Не знаю,] — сказал он и зарыдал. На лице умирающего хотела показаться улыбка, но не могла,1301 настолько не было уж жизни в этом теле он только пошевелил пальцами по волосам Пьера.1302 и что сказать того, что думается и чувствуется, здесь нельзя, и там едва ли можно будет, ежели есть там.

Подошли княгиня Анна Михайловна, старшая княжна и князь Василий. Граф сморщился, махая с отвращеньем на князя Василия. Анна Михайловна1303 с старшей княжной подошла одна и сказала: assez, mon oncle. Ça vous dérange trop.1304 [довольно, дядя. Это вас слишком расстраивает.] Анна Михайловна взяла за руку Pierr’a, отводя его от постели, как будто отец с сыном что то делали и что теперь, по ее соображениям и соображениям докторов, этого дела было уже сделано достаточно.1305 Отец и сын повиновались. Граф хотел сказать что то и указал на бюро головой, но1306 Анна Михайловна старшая княжна нежно погрозила ему.

— Вам нельзя говорить, mon oncle.1307 [дядя.] Все будет сделано, а вы отдохните.

— Le testament,1308 [Завещание,] — проговорил граф.

— Всё, всё, — отвечала княжна. Pierre вышел из спальни.

Pierre вышел в другую комнату и сел на стул, но все бывшие в комнате, так1309 страстно не отводя глаз почтительно смотрели на него, что он вскочил и побежал на крыльцо и на двор. Он слышал, что кто то выбежал за ним и тут смотрели на него.

Он вошел опять в комнату, прошел приемную, сквозь устремленные на него взгляды, и отворил дверь в комнату отца. Было полутемно. Без очков он не мог рассмотреть, в каком положении был его отец; у двери подле бюро стояли князь Василий, Анна Михайловна и старшая княжна. Опять ему показалось лицо князя Василия гадко и зло. Он держал в руках бумагу и скороговоркой шопотом говорил: